Шенна с трудом сглотнула. Это было до того, как она узнала, что отец — убийца вампиров. Если он и его парни обойдут дом, уничтожая вампиров, они могут убить Лазло или даже Ромэна.

— Не совсем так. Я думаю, нам лучше уехать. — Шенна наклонила к стулу, поднимая сумочку и повышая голос, надеясь, что Говард Барр услышит ее во все еще открытом телефоне. — Я готова идти с вами, отец.

Шон подхватил телефон, проверяя номер, затем поднес его к уху.

— Кто это? — Он нахмурился, глядя на дочь. — Они повесили трубку. — Он закрыл телефон и положил в карман. — Что происходит, Шенна?

— Ничего. — Она закинула сумочку на плечо беспечным жестом. — Я готова уйти.

Не имело значение, что отец забрал телефон. Ромэн мог воспользоваться любым телефоном в доме для телепортации. И когда он доберётся до дома, Говард Барр или Фил объяснят, что с ней случилось.

Прямо сейчас ей необходимо увести убийц вампиров из дома и как можно дальше от Ромэна.

— Мы идем? — Она направилась к холлу.

— Ждите. — Шон догнал ее и остановил. — Ты не очень-то удивилась, узнав про вампиров. — Он тщательно изучал ее. — Ты провела много времени в доме Драганести. И ты в курсе, что он — кровожадная тварь?

— Я думаю, нам лучше уехать, прежде чем парни из мафии найдут нас.

Шон отвел от ее шеи волосы и исследовал каждую сторону.

— Этот монстр кусал тебя?

— Он — не монстр. — Шенна отстранилась. — Если ты наблюдал за ним и за Петровски, то должен знать, что они совершенно разные. Ромэн — замечательный человек.

Рот Шона скривился от отвращения.

— Драганести — отвратительная адская тварь.

— Ничего подобного! Он рисковал жизнью, защищая меня.

— Стокгольмский синдром, — пробормотал Гаррет.

Шон кивнул и прищурился.

— Ты впускала его, Шенна?

В ее разум? Да, и в тело и в сердце. Но не стоит признаваться в этом отцу. Он уже хотел убить Ромэна. И если узнает правду, то поместит Ромэна во главе списка. Шенне бы предупредить Ромэна об опасности. Но скорее всего он уже знает о команде Полицейского поста. Фил ведь знает.

— Я всё делала по доброй воле.

Шон склонил голову набок, изучая ее.

— Поживём — увидим.

Расплывчатым очертанием со скоростью выстрела Ромэн ворвался в комнату. Лазло был перекинут через плечо.

— Я слышал голоса. Что здесь происходит?

Шон, Гаррет и Остин изумленно уставились на него.

Ромэн заметил их оружие и вопросительно взглянул на Шенну.

— Ты знаешь этих людей?

Она двинулась к отцу.

— Мой папа решил, что меня нужно спасать.

Шон моргнул.

— Этого не может быть. Вампир, перемещающийся при свете дня?

— И так быстро! — прошептал Остин. — Я не видел, как он вошел.

Ромэн нахмурившись глядел на отца Шенны.

— Вы — Шон Вэлен?

Шон кивнул.

— А вы — Драганести, мерзкая тварь, что держала мою дочь в заключении.

Лицо Ромэна вытянулось.

— Она думает иначе. Правда, Шенна?

Она увидела, как Гаррет медленно подходит к Ромэну со спины с деревянным колом.

— Я думаю тебе пора уходить.

— Я не уйду без тебя.

— Ты ублюдок. — Шон вытащил деревянный кол из пиджака. — Я не знаю, что ты сделал моей дочери, но ты за это ответишь!

Шенна подбежала к отцу, надеясь своими объятиями помешать ему схватить Ромэна. Он же просто стоял там и смотрел на нее, представляя собой легкую цель.

— Уходи!

— Ты видишь? — Шон приобнял рукой Шенну. — Она остается со мной. Более того, она собирается стать одной из нас.

Ромэн выглядел подавленным.

— Это правда, Шенна? Теперь ты хочешь убить меня?

Ее глаза наполнились слезами.

Позади тебя человек с колом.

Ромэн оглянулся и увидел Гаррета. Еще раз посмотрел на Шенну, испытывая муку, и стремительно исчез в холле, поднявшись по лестнице.

— За ним! — заорал Шон. Гаррет и Остин побежали вверх за Ромэном.

Шон отпустил Шенну и разочаровано глянул на нее.

— Ты ведь предупредила его? Сочувствуешь монстру, державшему тебя в заточении?

— Он — не монстр! И я не была в заточении. Я ушла, когда захотела этого.

— И затем вернулась к нему следующей ночью. Посмотри правде в глаза, Шенна. Он управляет тобой! Так вампиры и делают. Они мысленно управляют своими жертвами, до тех пор, пока те больше не могут отличить реальность.

Слеза скатилась по ее щеке.

— Этого не было. Правда в том, что смерть не может изменить сердце человека. Злые люди, подобно Ивану Петровски, становятся злыми вампирами. Но люди, подобные Ромэну Драганести, остаются хорошим и благородным.