— Нет, иди ты. — Ромэн достал телефон. — Мне это понадобится.

— О, правильно. Конечно. — Лазло склонил голову к телефону, который держал Ромэн. Он закрыл глаза, сконцентрировавшись на голосе Грегори, и стал медленно исчезать.

— Грегори, подожди минутку. — Ромэн записал телефон, затем поднял Шэнну на руки.

Поудобнее перехватив ее мягкое тело, он приложил телефон к уху.

Поза была неловкой, из-за чего он вдруг упал, оказавшись прижатым к ее лицу. В телефоне он услышал смех. Что за черт?

— Грегори, это ты?

— Оральный секс? — Грегори снова взорвался от смеха.

Ромэн стиснул зубы. Чертов Лазло. Потребовалось несколько секунд, прежде он заорал:

— Вау! Ну и горячая штучка! Подожди, я расскажу парням. Или, может, надо поведать об этом твоему гарему. Мяу! — Грегори изобразил кошачье шипение.

— Заткнись, Грегори. Мне надо вернуться до восхода солнца.

— Хорошо, но ты не сможешь это сделать, если я замолчу. Тебе нужен мой голос.

Он опять засмеялся.

— Ты больше не сможешь издать не звука, когда я сверну тебе шею!

— О, да перестань. Не горячись, братишка. Так это правда? У тебя была проблема выбора, что именно ты хочешь…вылечить? — Грегори хихикнул. — Я слышал, ты был близок ко второму варианту.

— После того, как я придушу тебя, я вырву Лазло язык и скормлю его собакам.

— У тебя нет собаки. — Голос Грегори зазвучал слабее. — Вы можете этому поверить? Он угрожает нам телесными повреждениями.

Последнее предложение, должно быть, было предназначено для Лазло. Роман услышал встревоженный писк вдалеке.

— Цыпленок! — крикнул Грегори. — Хм, Лазло только что убежал в гостевую комнату. Полагаю, что он наслышан о тебе, что в прошлом ты были диким, кровожадным зверем.

Это не слухи. Будучи преобразованным всего лишь 12 лет назад, Грегори понятия не имел, сколько грехов совершил Ромэн за столетия.

— Ходят слухи, что ты был когда-то священником или монахом. — Грегори засмеялся. — Но я знаю, что один из них выдумка. Нет, правда. Любой парень, у которого есть гарем из горячих вампирских цыпочек, наверняка не…

Ромэн не вслушивался в слова, поскольку сосредоточился на местоположении голоса Грегори. Стоматологический кабинет задрожал перед его глазами, окутанный тьмой. Затем он был уже дома.

— О, а вот и ты. — Грегори повесил телефон, который он использовал, и откинулся назад в кресле за столом Ромэна.

Ромэн сердито смотрел на него.

— Так дантист спит, да? — Грегори вытянул ноги на столе Ромэна и усмехнулся. — Ты заездил ее?

Ромэн бросил телефон Лазло на стол, затем обошел вокруг кушетки. Он уложил Шэнну на кроваво-красный бархат.

— Я слышал, что она прекрасно справилась с твоим клыком, — продолжил Грегори. — Ты знаешь, я тут подумал об осуществлении упомянутой тобой программе, знаешь, ну, той, согласно которой мы должны поддерживать свои клыки в прекрасном состоянии, у меня есть отличная идея.

Ромэн повернулся к столу.

— Мы могли бы выпускать видео с упражнениями и продавать его по Вампирской Цифровой Сети. Я спросил Симону, и она согласилась быть звездой этого шоу. Что ты думаешь?

Ромэн медленно приблизился к столу.

Улыбка Грегори исчезла.

— Что такое, братишка?

Ромэн положил ладони на стол и наклонился вперед.

Грегори убрал ноги со стола и взволнованно уставился на него.

— Что-то не так, босс?

— Ты не будешь повторять ничего из того, что случилось сегодня ночью. Ни слова о моем клыке и тем более ни слова о Шэнне. Ты понял?

— Да. — Грегори прочистил горло. — Ничего не было.

— Хорошо. Теперь иди.

Грегори достиг двери, тихо бормоча:

— Сварливый старик. — Он замер, когда взялся за дверную ручку и взглянул на Шэнну. — Это не мое дело конечно, но я считаю, что ты должен оставить ее себе. Она подходит тебе.

Он вышел.

Может и так. Но он определенно не подходил Шэнне. Ромэн уселся за стол. Солнце должно быть уже за горизонтом, поскольку он внезапно почувствовал себя опустошенным. Жестокая правда была в том, что, когда тьма уходила, вместе с ней уходила и сила вампира. Скоро у него не будет сил даже бодрствовать.

Это было самой большой слабостью вампира, в это время он уязвим, и это так было каждый проклятый день. Сколько раз за прошедшие столетия он засыпал с мыслью, что его тело обнаружат в дневное время? Смертный мог вонзить кол ему в сердце, пока он спит беспомощный. В 1862 г. Это практически и произошло, когда он последний раз связывался со смертной женщиной. Элизой.