Расправив огромные крылья то ли бабочки, то ли нетопыря, создание зависло в воздухе перед Лисом. Ростом оно могло сравниться с самим эльфом, но в тайреновском понимании не имело никаких признаков, по которым можно было бы определить, мужчина оно или женщина. Аквамариновая кожа создавала впечатление бархатистости даже без прикосновения, плавные линии изгибов тела заставили бы сдохнуть от зависти самую изящную эльфийскую танцовщицу. Мягкие черты лица были настолько утонченны, что даже воплощение аристократичности – Светлейшая Владычица – почувствовала бы себя грубой человеческой крестьянкой рядом с этим. Шимрис был настолько прекрасен в новом облике, что Тайрен оцепенел и забыл о том, где он и зачем, забыл, кто он сам.

– Тайрен, огонь, – волшебная музыка голоса Ифи коснулась ушей эльфа, и, не выходя из оцепенения, Лис непроизвольно вытянул руки вперед, рождая в раскрытых ладонях самый большой шар огня, на который был способен.

Окутанные мягким голубым сиянием руки коснулись оранжевого шара, смешивая стихийные потоки огня и воздуха. Тайрену показалось, что он ослеп. Он видел только бездонные темно-синие глаза Шима, опушенные невозможно-длинными ресницами. Стихии сплетались и буйствовали, вытягивая, казалось, из эльфа последние силы, погружая его в состояние медитативного экстаза, равноценного сладострастной эйфории. На мгновение Тайрену почудилось, что он перестал существовать. И погрузился во тьму.

– Очнулся? Долго же ты, совсем слабый, – привычный маленький белкообразный Ифи восседал на груди эльфа и с любопытством пытался приподнять его веки.

– Где я? – непонимающе спросил Тайрен.

– Еще спроси, кто ты, смешнее будет, – съязвил Шим и внезапно шикнул на сбитого с толку Лиса:

– Шшшш, не шуми, разбудишь!

– Кого? – эльф даже подскочил от неожиданности. События прошедшей ночи начали хаотично всплывать в сознании. Глаза распахнулись настолько широко, насколько было возможно: на изгибе локтя Ифи уютно примостилось нечто еще более мелкое, чем сам Шимрис, но определенно являющееся его уменьшенной копией. Зеленое.

– Это? – эльф растерял слова, смутно догадываясь, кем именно было «это».

– Ага, это наша дочь, и ты обязан дать ей имя, прежде чем она уйдет в свою стихию до совершеннолетия, – ехидно ответил Шим.

– Дочь? Стихию? Имя? – эльф мямлил про себя, пытаясь до конца осознать произошедшее ночью.

– Ага, – отозвался Ифи, продолжая мерзко подхихикивать. – Ты у нас теперь мамочка.

– Мамочка, говоришь? Ладно, тогда пусть будет Тайшим, – сказал, как выплюнул эльф.

– Тайшим? И ты, и я? Огонь и воздух порождают землю. Да будет так! Крохотная Ифи растаяла изумрудными искрами, исчезая.

– Э?

– Ей пора, она и так долго ждала, пока ты очнешься, – усмехнувшись, сказал Шим, усаживаясь на плечо Лису, и беззаботно подытожил: – Ну что, завтра на рассвете идем учиться быть ворами? Тайрен только теперь заметил, что солнце давно перевалило за полдень.

Земли вампиров были пустынны и безжизненны, а поля, прежде принадлежавшие оборотням и людям, заброшены: кровососы не увлекались земледелием. Не то, чтобы они вовсе не нуждались в обычной пище, хотя бы для торговли, – нет, но простые вампиры не могли трудиться на полях под солнцем, а аристократы, которых не убивает дневной свет, – не стали из гордости. Так и сделались ненужными и заросли сорняками когда-то плодородные нивы. От простиравшегося по обе стороны тропы мрачного пейзажа делалось тоскливо. Однако, соразмерив вред от созерцания брошенных земель с перспективой стать ужином вампиров, странники без колебаний выбирали дневной путь: лучше слегка впасть в уныние, чем стать холодным бездыханным трупом.

Аш тоже так считал, поэтому, несмотря на нелюбовь к солнечному свету, предпочитал пересекать территорию вампиров днем. И делал это в весьма быстром темпе – не бежал, но торопился, не тратя воздух на разговор и не сбиваясь с ритма. Лишь изредка слегка оглядываясь, не отстал ли Ранко. Поля сменились редкими перелесками, среди которых кое-где проглядывали руины деревень. Вампиры в основном обитали в городе, где был защищенный от убийственного солнца крытый рынок – как ни крути, а без торговли существовать затруднительно: даже если тело неуязвимо, об одежде этого не скажешь. Вот и стекались кровососы в город, который на первый взгляд тоже казался заброшенным, но в нем кипела жизнь.

Шагая без остановки, путники пересекли за день две трети пути по вампирским землям – благо, не понадобилось углубляться в клан. Осталось еще немного – и граница. Солнце неумолимо падало за горизонт, оставляя землю во власти вечерних сумерек. Аш надеялся, что встречи с вампирами им удалось избежать… но всё ли выходит так, как желается? Эльф с учеником уже выходили из небольшого, почти до основания разрушенного городка, когда из-за развалин мелькнула тень – и не замедлила проявить себя клыкастой ухмылкой на бледном лице вампира, невесть откуда взявшегося прямо перед ними.

– Ну, здравствуй, ужин, – протянул кровосос, плотоядно разглядывая «добычу».

– И прощай, – отозвалась «добыча» в лице Аша. – Нас двое – ты один. Мы маги – ты всего лишь низший вампиришко. Смекаешь, к чему веду? – и ухмыльнулся столь же плотоядно, в белозубом оскале демонстрируя клыки – не меньше, чем у вампира.

– Ужином вы стать не хотите и намекаете на то, что возни с вами слишком много? – уточнил кровосос.

– А еще невелики шансы на то, что ты останешься топтать и дальше травку, – дополнил эльф.