— В честь Окулины, — сказала Бронислава.

Но Михайла Михайлович сказал, что это не считается, потому что Бронислава знает, о чём речь.

Так вот, в восемнадцатом веке тоже наступили критические отношения между Сиракузовыми и Лапиными, и эти отношения зашли так далеко, что им оставалось только подраться, и все Сиракузовы и все Лапины (мужчины) собрались для этого на горе. Вероятно, они бы подрались, и неизвестно ещё, кто бы кого победил, но тут Окулина Лапина, самая видная из всех Сиракузовых и Лапиных, которую все любили, закричала им: «Стойте!» — и отрезала свои чудесные косы да ещё пригрозила, что если они не перестанут, то она пострижётся в монастырь. И Лапины с Сиракузовыми тут же закончили драку. Так был восстановлен мир, и так Окулинина гора получила своё название.

— Эту историю я не буду вставлять в свою книгу, — сказал Михайла Михайлович, — хотя сама по себе она очень любопытна.

Я покосился на Веру, а Вера покосилась на Сиракузовых.

Мы не знали ещё тогда, что она собирается сделать.

По площади с мегафоном в руке ходил Сиракузов-старший и просил зрителей соблюдать полный порядок: не выбегать на проезжую часть, не выскакивать впереди гонщиков — гонка скоро появится.

Сиракузов был в своей милицейской форме, хотя в обычные дни редко её носил.

— Это потому, — говорили Сиракузовы, — чтоб его не узнали. А то каждый увидит перед собой подполковника и не захочет ничего нарушать.

Кроме Сиракузова на площади находился Коля, главная судейская бригада, которая обогнала на своей машине гонку и теперь гонку поджидала, а также Наташа возле своей «скорой помощи».

Площадь была разрисована белыми квадратами, и на этих квадратах стояло аршинными буквами слово «ФИНИШ».

А по краям площади шпалерами протянулись монеткинцы.

И тут вдалеке появились гонщики.

Их было всего двое, и они жали к финишу, стараясь обогнать друг друга.

— Сиракузовы… Сиракузовы, — сразу зашумели на площади.

А оба наши Сиракузовы гордо выставили вперёд подбородки.

— Товарищи! — громко объявил в микрофон сидящий за столиком судья-информатор. — Появились лидеры десятого этапа! Под первым номером идёт рабочий ленинградской ситценабивной фабрики Борис Севастьянов. Под сорок вторым — московский студент Иван Пирогов! Поприветствуем их!

Все монеткинцы, конечно, захлопали, только не мы с Сиракузовыми.

— Ну, — язвительно сказала Вера, — а где ваши Сиракузовы?

— Сейчас, сейчас придут, — неуверенно ответили Сиракузовы.

— Вы же говорили, что они — первые, — не отставала Вера.

— Сейчас, сейчас придут, — продолжали твердить Сиракузовы.

Вера шепнула мне на ухо:

— Признавайся, подложил гвоздики?

— Ничего я не подкладывал, — сердито сказал я.

И тут показалась основная масса гонщиков. Они вынырнули из-за поворота, и сразу запрудили собой всю улицу, и теперь неслись, не глядя по сторонам, к площади.

Мы тревожно ждали.

— Приближается основная группа! — объявил судья-информатор. — В группе находится лидер многодневной велогонки студент Ленинградского индустриального техникума Константин Сиракузов! Он идёт в жёлтой майке!

Что тут случилось на площади!

Сиракузов-старший, забыв, что в руках у него мегафон, заорал на всю площадь радостно:

— Жми, Кеша!..

Коля заметался по площади и, вероятно, тоже помогая Сиракузовым, мысленно закрутил педалями.

Весь народ зааплодировал, а оба младших Сиракузова закричали:

— Ура!

Я тоже закричал «ура», хотя никаких Сиракузовых в этой пёстрой массе катящихся гонщиков не видел. Видел только спицы и колёса. Они сверкали.

Сиракузовы-младшие подозрительно уставились на меня:

— Не примазывайся к нашим гонщикам! — сказали они и снова закричали «ура».

Я хотел ответить, что они такие же их гонщики, как и мои, и пожалел, что не подложил им всё-таки гвоздики или щётку.

А дальше было всё, как и предполагалось: усталые спортсмены безропотно выслушали Колину речь, с ответным словом выступил один из тренеров, потом велосипеды под охраной Сиракузова-старшего отвезли на автобазу, где дядя Борис вместе с механиками велогонки принялся за их профилактический осмотр, а самих гонщиков на двух автобусах отправили в баню, и мы поняли, что сегодня наших Сиракузовых так и не увидим.

— Мы наметили для вас целый ряд мероприятий, — говорил Коля.

— Сейчас для них главное — баня, а потом спать, спать и спать, — отвечали тренеры и руководители команд. — А уж завтра, если получится, они примут участие в ваших мероприятиях.

— Я, конечно, понимаю, — печально соглашался Коля.

Но, как мы увидели, он всё понимал по-своему.

Скоро на площади остались мы да Сиракузовы: Сиракузовы чуть ближе к своему Коле, мы — чуть подальше.