Шрифт:
На чуждые эти следы…
Но вдруг на миг заметалась
Ящерица. Она,
Найдя следы, замечталась,
Будто с дремотного сна…
Ползет сквозь всякую заваль,
В себе затаивши века:
Ведь это сам динозавр,
Уменьшенный до вершка!
Но я возродил химеру,
Ее увеличив опять,
Плыву в мезозойскую эру
Лет миллионов на пять.
Стоит серебристы явор,
На ветках — сушка белья.
Здесь как-то прошел динозавр…
Быть может, это был я.
ТРИЦЕРАТОПС
В древнейшем мире, когда потом
Еще и не снился эрам,
Жил на земле трицератопс,
Он был исполинским зверем.
Веками ревел в косматую тьму.
Но время его отлетело…
Чудовище вымерло потому,
Что башка
перевесила тело.
Он в горы унес торжественный вой,
Но в кратер вулкана сверзся.
А я погибаю, друзья, оттого,
Что меня перевесило сердце.
СОНЕТ
В.Усову
Обычным утром в январе,
Когда синё от снежной пыли,
Мне ящерицу в янтаре
На стол рабочий положили.
Завязнувши в медовом иле,
Она плыла как бы в жаре,
И о таинственной заре
Ее чешуйки говорили.
Ей сорок миллионов лет,
За ней пожары и сполохи!
О, если б из моей эпохи
Прорвался этот мой сонет
И в солнечном явился свете,
Как ящерица, сквозь столетье!
1963
БУРЫЙ ДЫМ
Не любил я волос моих бурый дым,
Омрачавший мой смех весенний.
Мне так хотелось быть золотым,
Как Яхонтов или Есенин.
Но золотым я так и не стал.
А время неукротимо…
Зато теперь я блещу, как сталь,
И нет уже бурого дыма.
Но, глядя в зеркало хмурое,
Согласен я и на бурое.
ЛЮДИ ВСЕГДА МОЛОДЫ
Молодость проходит, говорят.
Нет, неправда — красота проходит:
Вянут веки,
губы не горят,
Поясницу ломит к непогоде,
Но душа… Душа всегда юна,
Духом вечно человек у старта.
Поглядите на любого старца:
Ноздри жадны, как у бегуна.
Прочитайте ну хотя бы письма,
Если он, ракалия, влюблен:
Это литургия, это песня,
Это Аполлон!
Он пленит любую недотрогу,
Но не выйдет на свиданье к ней:
Может, старичишка тянет ногу,
Хоть, бывало, объезжал коней?
Может, в битве захмелев, как брага,
Выходил с бутылкою на танк,