Лидеры белорусской национальной идеи сразу же перебрались в Гродно. Оттуда группа бэнээровцев направилась в Варшаву, чтобы обсудить вопрос признания Польшей Рады БНР. Переговоры шли трудно, хотя глава делегации П. Алексюк заявил, что они не рассматривают вступление польских войск на территорию Белоруссии как ее оккупацию. Поляки всего лишь отменили декреты советской власти, восстановили прежние демократические свободы. Алексюк предложил совместно отстаивать общечеловеческие ценности, выдвинул идею создания белорусской армии, для чего просил разрешения проводить вербовку на территориях, где стояли польские легионеры. Делегация получила заверения, правда, неофициальные, что белорусы получат государственность на конфедеративной основе.

Окрыленные обещаниями, бэнээровцы вернулись в Гродно. К весне 1919 года поляки продвинулись в глубь Белоруссии, вошли в города Лиду, Барановичи, Новогрудок, Сморгонь. В августе они заняли Минск. Но власти Раде БНР не передали. Обеспокоенные этим, члены белорусского правительства пытались нажать на Пилсудского через Антанту, чтобы принять от поляков хотя бы функции гражданского управления на освобожденных от большевиков территориях. Однако просьбы не давали ожидаемого результата.

Осторожно подошли поляки и к идее создания белорусской армии. Только в конце октября Пилсудский издал декрет об образовании «войсковой комиссии» в составе Алексюка, Прушинского, Рак-Михайловского, Якубовского, Кушеля, Мурашко и Конопацкого. Председателем комиссии был избран С. Рак-Михайловский, а главкомом белорусской армии – П. Конопацкий. Штаб разместился в городе Слониме, там же открылись офицерские курсы. Военную форму подарили американцы.

Однако, как показало развитие событий, надевать ее было некому. Белорусы не горели желанием записываться в создаваемую армию. «К сожалению, – констатировала Белорусская войсковая комиссия в конце 1920 года, – работа войсковой комиссии, не по ее вине, желаемых результатов не дала. Даже тех 2 белорусских батальонов, которые разрешалось сформировать декретом от 22 октября 1919 года, до сих пор набрать не удалось». Крестьяне считали, что разговоры о белорусской армии – обман, что их хотят набрать в польское войско.

К тому времени население уже успело разочароваться в поляках. Обещанной культурно-национальной автономии не было, более того, польские власти закрывали на занятых территориях белорусские школы, гимназии, культурно-просветительные учреждения. Усиленно насаждался польский язык, что вызвало недовольство коренного населения. Оппозиционные настроения начали крепнуть и в стане сторонников белорусской национальной государственности. Особенно резкий поворот обозначился среди эсеров, социалистов-федералистов и революционных социалистов-народников.

Раскол в Раде БНР становился неизбежным. И он произошел.

Полонофильство А. Луцкевича, П. Алексюка, Я. Лесика и В. Адамовича было подвергнуто уничтожающей критике на заседании Рады БНР в декабре 1919 года со стороны лидеров партии белорусских эсеров. Они высказались против польской ориентации, провозгласив декларацию, в которой призывали к одновременной борьбе на два фронта: против польской оккупации и против «империалистически-московско-деникинской силы, идущей с востока».

Усилиями фракции эсеров Рада БНР была переизбрана, ее политику начала определять Белорусская партия социалистов-революционеров, открыто обвинявшая поляков в интервенции и полонизации белорусского населения. Польским властям, безусловно, такая прыть не понравилась, и Раду объявили распущенной. Ее президиум, состоявший в основном из эсеров, бросили в тюрьму, туда же поместили и некоторых активных членов партии, в частности, Т. Гриба, П. Бодунову и других. Избежавшие ареста эсеры-бэнээровцы бежали в Литву, где заключили соглашение о совместной борьбе против Польши и Советской России.

Как видим, все было не так просто, как это излагала официальная советская историография, называвшая бэнээровцев то наймитами кайзера, то слугами польских панов.

Взамен распущенной Рады поляки создали новую – Высшую Раду. В мае 1920 года она подписала с Польшей договор, согласно которому Белоруссия должна была стать автономной единицей в хозяйственных и культурных вопросах в составе восстановленной в пределах 1772 года Речи Посполитой. Соглашение подписали, но когда? Красная Армия к тому времени уже перешла в наступление и поляки начали отход по всему фронту. Остановились они только у самых стен Варшавы, где произошло знаменитое «чудо на Висле».

Внезапное наступление армий Тухачевского выбило почву из-под ног Высшей Рады. Польше было не до нее: в Белостоке Тухачевский высадил из пульмановских вагонов Польревком – Временный революционный комитет Польши, то есть новое правительство, которое рьяно приступило к советизации взятых территорий. По образцу РСФСР создавались Советы в городах и селах, церковь отделялась от государства, само государство становилось рабоче-крестьянским. Повергнутая в отчаяние, брошенная союзницей, Высшая Рада предприняла последнее усилие: обратилась к Лиге наций с просьбой установить на территории Белоруссии свой протекторат – хотя бы до созыва краевого учредительного собрания, на котором предполагалось объявить независимость БНР. Увы, и этой надежде не суждено было сбыться.

Зигзаги истории парадоксальны. Много ли времени прошло после того, как Польревком погрузился обратно в пульмановские вагоны, которые прицепили к поезду Тухачевского, а уж из Варшавы в сторону Минска покатился другой поезд – маршала Юзефа Пилсудского – с белорусским правительством во главе с В. Ластовским. Польские войска, отогнавшие, к изумлению мира, Тухачевского от стен Варшавы и преследующие его по пятам, еще не взяли Минска, но Пилсудский, как до него Тухачевский, уже вез новое правительство. В портфеле В. Ластовского ждал своего часа декрет о независимости Белоруссии и о ее вступлении в федеративные отношения с Польшей.