Заливной луг казался бесконечным, жилья поблизости видно не было, и Винка приуныла, вспомнив, что у них осталось не так уж много еды. Парни вряд ли беспокоились о такой мелочи, ведь они всегда могли наесться в зверином обличье, а что будет делать она? Ей почему-то не пришло в голову, что изловленных псом кроликов можно зажарить над костром.

Огнем, к некоторому удивлению Винки, парни очень даже пользовались. А в родном селении болтали, что нелюди боятся пламени, как и все дикие звери. Но и Вьюн, и Дрозд, когда приходилось ночевать в лесу или поле, перекидывались в животных и с удовольствием устраивались вместе с девушкой у заранее разведенного костра. Так и спали втроем, улегшись потеснее, чтобы не мерзнуть. Видно, сказки о страхе оборотней перед огнем происходили из того же дремучего источника, что и сведения об их незамедлительном бегстве при виде серебра.

Люди в долине попадались редко. Несколько раз Винка замечала одинокие хутора, работников в полях и пасущихся коров, но парни не стремились к общению с кем бы то ни было. Они большей частью шли без дороги, ориентируясь по солнцу да еще каким-то известным лишь нелюдям приметам.

— Вы бывали здесь раньше? — спросила как-то Винка.

— Лезть в такую дыру дважды? — фыркнул Вьюн. — Ты меня за кого принимаешь? Я — городской кот, сколько можно повторять!

— Как же ты так уверенно идешь? — не отставала девушка, давно привыкшая к приступам недовольства котяры и смирившаяся с ними, как с моросью, висящей с утра в воздухе. И то, и другое малоприятно, но приходится терпеть.

— Оборотни умеют находить дорогу, — ответил кошак, напустив на себя важный вид.

— Как? По запаху?

— По запаху собачки бегают. У нас, котов, есть чувство направле…

Не договорив, шедший чуть впереди Вьюн взмахнул руками и исчез. Винка едва успела защитить лицо от хлестнувших ивовых веток и встала как вкопаная. Дрозд чуть не налетел на нее.

— Похоже, на сей раз чувство направления подвело твоего котика, — глубокомысленно заявил он, отодвигая девушку с дороги и осторожно заглядывая вперед.

Винка тут же шагнула следом и чуть не полетела вниз. Дрозд вовремя подхватил ее за талию.

— Виночка, не рвись на помощь, с котиком все в порядке. Слышишь?

Девушка прислушалась. Действительно, из зарослей у подножья глинистого склона, прочерченного гладкой полосой, оставленной съехавшим вниз кошаком, доносились вопли, сначала нечленораздельные, а после сменившиеся отборной бранью, произносимой, впрочем, с абсолютно счастливыми интонациями.

— Что с ним?

— Не знаю, — пожал плечами Дрозд. — Даже боюсь предположить. В последний раз он так ругался, правда, шепотом, когда подглядывал за влюбленной парочкой оборотней-медведей. На них, конечно, стоило посмотреть. Я, к примеру, много нового узнал, но молчал при этом. А кошаково шипенье в конце концов услыхал косолапый, оторвался от своей медовой бочечки — это его собственное выражение — и пошел разбираться. Котик тут же выпустил когти и взлетел на дерево, а я полночи бегал по лесу от разъяренного мужика. Но сейчас там вряд ли есть кто живой, судя по тому, как Вьюн орет.

— Тогда спускаемся? — спросила Винка, слегка смущенная рассказом Дрозда.

Пес и девушка съехали вниз по скользкой от дождя глине, и оказались в высоких густых зарослях какой-то травы. Листья ее уже начали желтеть, на пышных зонтиках соцветий вместо цветов кое-где виднелись еще не сорванные ветром семена с пушистым хохолком наверху. Винке растение показалось смутно знакомым, Дрозд и вовсе не обратил на него внимания, вломившись в заросли в поисках друга.

— Валерька… — послышалось счастливое бормотание Вьюна, пришедшее на смену громоподобному извержению ругательств. — Эх, трава-травушка, травушка-муравушка… Наконец-то повезло, впервые с того дня, как Осинка выперла… Дрозд! Винка! Спускайтесь сюда!

— Да мы уже, — ухмыльнулся пес, вырастая за спиной сидящего на земле кошака.

Тот так и подскочил, будто его подкинуло в воздух.

— Рехнулся? Чего подкрадываешься? Я скончаюсь от испуга прежде, чем успею насладиться всем этим богатством!

— Я не подкрадываюсь, это ты совсем обалдел, ничего вокруг не замечаешь. Беру свои слова назад: направление ты все же выдержал правильное. Так это и есть ваша кошачья дурь-валерька? — Дрозд сорвал один из стеблей и понюхал. — По запаху обычная трава.

— Что б ты понимал, — буркнул Вьюн, поднимаясь. — Это сверху трава. А вся сила и приятность в корне, — не сдержал ухмылки. — Так что раздевайся, приятель, и перекидывайся.

— Зачем? — удивилась Винка, выдергивая один из стеблей и принюхиваясь. — Да это же валерий корень! Ты плохо спишь? — с удивлением взглянула на Вьюна. — Хотя он помогает и когда на душе неспокойно или просто не в духе…