— Ну еще бы! — мрачно усмехнулся Кулл. — В логове нечисти.

Ведьма и сын колдуна не обратили на эти слова внимания. Илисса протянула руку:

— Урим?

Безумец поднялся, подошел к ней и взял колдунью за руку. Затем он обернулся и на краткий миг в его глазах Куллу почудился отблеск голубоватого огня. Сейчас Урим вовсе не казался сумасшедшим… Но это тут же прошло. Он стал таким, как прежде.

Илисса повела Урима к болоту, а Мантис последовал за ней с факелом в руке.

— Я пойду с вами, — заявил Кулл, придерживая меч рукой.

— Полагаю, это лишнее, — возразила Илисса.

— Я пойду с вами, — отрезал атлант. — Будьте вы прокляты… Я все равно в это замешан и видел на своем веку довольно колдовства, чтобы понять, во что я впутался на сей раз! Тебе не удастся ничего сохранить от меня в тайне, ведьма.

Илисса с презрением взглянула на атланта, однако Мантис проронил:

— Он прав, Илисса. И он куда крепче духом, чем даже те из простых смертных, кто пытается заниматься колдовством. Пусть идет с нами.

— Ну что ж, да будет так. — Илисса недобро усмехнулась. — Может, он и впрямь не просто громила с острым мечом? Прекрасно… Пойдем же с нами, Кулл.

Мантис возглавил маленькое шествие, и его факел осветил путь сквозь сгущающийся болотный туман.

Когда они, наконец, достигли места, где Илисса творила свою магию, луна поднялась высоко в небо. Три дерева отмечали небольшую поляну, — огромные, искривленные, они устремлялись ввысь, и их грубая кора поблескивала, словно влажная шкура морского зверя под серебристым лунным светом; мох свисал с ветвей, тянувшихся к облакам, словно когтистые лапы, раздирающие брюхо жертвенного животного.

Гигантские корни вылезли из влажной почвы и разрослись по кругу, образовав внутри небольшую площадку диаметром около пяти шагов. Прямо на этих корнях лежал плоский круглый камень толщиной с руку, изрезанный какими-то странными изображениями и рунами. Никакая болотная живность не осмеливалась приблизиться к этому алтарю, даже растения словно старались держаться подальше от колдовского круга. Болотная вода также не доходила сюда, и лишь луна своими лучами касалась искореженных ветвей и серебрила высеченные в камне изображения.

— Это здесь, — заявила Илисса, вскидывая руку.

Урим прошел вперед. Словно повинуясь негласным указаниям, он встал прямо на круглый камень, а затем лег на него спиной, раскинув руки и ноги и глядя в небеса. Тут же ветер поднялся на поляне, — влажный, зловонный, словно напитанный испарениями самой преисподней.

Кулл с тревогой наблюдал за происходящим, ощущая вполне естественную для простого смертного неуверенность перед лицом черного колдовства. Мантис, похоже, ощутил его смятение. Приблизившись на пару шагов, он прошептал:

— Молю тебя, друг мой, не вмешивайся, как бы сильно ни ужаснуло тебя то, что должно вскоре произойти.

— Не думаю, что испытаю ужас, — возразил атлант. — Скорее — отвращение.

Обернувшись, Илисса поманила к себе Мантиса; тот вручил ей факел. Высоко держа горящую ветвь, ведьма приблизилась к распластавшемуся на алтаре Уриму. Она не смотрела на юношу, запрокинув голову к небесам и не сводя взора с луны. Ветер сделался сильнее, и теперь факел осыпал искрами всю небольшую поляну.

Урим застонал.

Илисса не обратила на него ни малейшего

внимания. Продолжая высоко держать факел, она широко расставила ноги, подняла вторую руку и пронзительным голосом принялась выкрикивать слова, недоступные пониманию Кул-ла:

— Дот-Абру! Э сокасса те хохелес Дот-Абру! Сейкарамас хохелес, Дот-Абру! Дот-Абру келес! Тодбу-ра!..

— Во имя преисподней, что она говорит? — прошептал Кулл Мантису.

— Она призывает… — тот запнулся, ибо внезапно все вокруг начало стремительно меняться.

До сих пор Кулл был уверен, что колдунам перед сотворением любой магии необходимо долгие дни или целые недели проводить в бдениях и подготовке к темным таинствам, и теперь он поразился, насколько легко творила свое ведовство Илисса. Едва лишь последние звуки сорвались с уст колдуньи, как внезапно факел словно ожил у нее в руке, взорвавшись столпом пламени, устремившимся к самой луне. Оранжево-алая колонна огня поднялась до самых небес с негромким шипением, а затем закружилась, все удлиняясь и удлиняясь, после чего огонь спиралью двинулся вниз, к распростертому на алтаре Уриму.

Илисса выкрикнула очередное загадочное заклинание.

Теперь болотный ветер превратился в ураган, который разметал волосы атланта и едва не сбил его с ног. Столп пламени, застывший в воздухе, задрожал на ветру. Внезапно он превратился в шар, а потом в некое подобие маски, личины чудовища или демона, — в хохочущего монстра с пылающими глазницами и разверстым ртом, изрыгавшим искры и языки пламени.

— Аот-Лбру! Аот-Абру!…

Мантис шумно выдохнул. Он неподвижно застыл рядом с Куллом, и тот почувствовал, как юношу бьет крупная дрожь.