9-го июля 1914 г. главное управление Ген. штаба категорически запретило военному атташе в Италии заниматься разведкой против Германии и Австро-Венгрии, 20-го июля тот же Генеральный штаб посылает тому же военному агенту истеричное [43] телеграфное предписание во что бы то ни стало до 25-го июля установить на какой фронт — на западный или восточный, — двинутся внутренние германские корпуса, причем за успешное выполнение этого поручения в срок была обещана награда в размере 25.000 руб. Военному агенту случайно удалось это приказание исполнить, но оно стоило 35.200 итальянских лир и 25.000 руб.

Спрашивается, допустима ли такая игра случайностями при хорошей организации и постановке разведки?

Можно категорически утверждать, что с началом военных действий и с отъездом военных агентов из Германии и Австрии, русский Генеральный штаб очутился у разбитого корыта, т. е. без всяких сведений о противнике, без всякой агентурной сети. Отсутствовал, также, какой бы то ни было план работы разведки во время войны. Мы видим в первый период войны не организованную деятельность разведки, а какой-то хаос и неразбериху.

Глубокой зарубежной военной разведкой начинают заниматься все, кому не лень. Одно перечисление всех этих органов может привести в ужас:

1. Главное управление Генерального штаба;

2. Главное управление морского генерального штаба;

3. Ставка верховного главнокомандующего;

4. Верховный начальник санитарной части принц Ольденбургский (по газам);

5. Штабы всех фронтов;

6. Штабы всех армий;

7. Штабы некоторых военных округов;

8. Штабы некоторых корпусов.

Все эти учреждения, каждое самостоятельно и независимо, направляли своих агентов в нейтральные страны и, в большинстве случаев, связывали их с русскими военными агентами — главными руководителями агентуры главного управления Ген. штаба. Связывали их не для того, чтобы последние руководили и координировали их деятельность, а просто как с легальным пунктом связи. [44]

Этот хаос и неразбериха дошли до того, что XI армия насаждала свою сеть в Италии, Швейцарии, Швеции, Сев. Америке и Аргентине, а II-я армия — в Канаде.

При таком положении дела нет ничего удивительного в том, что немецкая контрразведка могла разоблачать целыми пачками агентов русской разведки. В первое время агенты разных организаций, нагнанные в нейтральные страны, как сельди в бочку, начали расшифровывать и проваливать друг друга. Потом постепенно все это улеглось и предоставленные сами себе агенты как бы объединились, начали не без помощи молодцов из контрразведки Николаи, фабриковать разные вымышленные донесения и передавать их каждый своему учреждению. В ставке главковерха создалось впечатление, что раз все донесения разных источников бьют в одну точку, — значит, они верны. Лишь после, при помощи сведений разведок Антанты, ставка смекнула в чем дело.

В конце 1915 года в Париже при французском военном министерстве было создано «Междусоюзническое Бюро» (Bureau Interallie). Задачами этого бюро являлись: «Совместное изучение и выработка общих мер борьбы с неприятельским шпионажем, контрабандой и пропагандой, а также централизация всех сведений о противнике».

Представителем Ставки русского главковерха в этом Бюро был назначен молодой подполковник граф Игнатьев (брат которого состоял в то время военным агентом во Франции), бывший до этого руководителем агентуры штаба Юго-Западного фронта в Париже. Естественно, что к нему потянулись агенты всех вышеуказанных русских разведывательных органов, разбросанных по Швейцарии, Франции и Голландии. К концу 1916 года Бюро объединяло уже 28 самостоятельных организаций. Но фактически граф Игнатьев в то время этими организациями руководил лишь отчасти, а главным образом являлся посредником между ними и их хозяевами на русской территории.

В начале 1916 года Генеральный штаб понял, что с разведкой дело обстоит более, чем плохо, и стал настаивать на [45] том, чтобы подчинить себе всю глубокую зарубежную разведку. По этому вопросу он писал 18 января 1916 г. (№ 102) в Ставку Главковерха: «В июле 1915 г. главное управление Ген. штаба получило от нашего военного агента в Копенгагене тревожные сведения о том, что находившаяся в этом городе группа агентов разведки бывшего штаба Северо-Западного фронта ведет себя настолько неосторожно, посещая увеселительные места и вращаясь в обществе подозрительных лиц, что обращает на себя внимание местных жителей».

Далее говорится о том, что, благодаря этому, немцы из 11-ти агентов переманили к себе на службу 9 человек, и в результате немцами в Варшаве обнаружено и казнено 8 агентов русской разведки. В заключении предлагается, в целях устранения этих и других ненормальностей, объединить всю агентуру в руках Ген. штаба.

Главковерх на это совершенно резонно ответил, что в принципе он, конечно, не возражает против такой централизации всей глубокой агентурной разведки в руках Ген. штаба, но последний должен доказать, что он способен справиться с этим делом. В пояснение этой пощечины Ген. штабу говорится, что «...в начале войны заграничная разведка в смысле освещения армиям положения противника совершенно себя не проявляла, и казалось, что ее совсем нет. Сведения о неприятеле, доставляемые военными агентами, ограничивались ничего не выражавшим перечислением поездов, проходивших через тот или иной пункт. Сведения военных агентов относительно сосредоточения в Буковине до 450.000 австрийцев принесли уже плоды. Нельзя назвать обстоятельной работой и настойчивые сведения о формировании в Германии армии в 275 полков. Подобные сведения, разумеется, убили в полевых штабах всякую веру в возможность получения от военных агентов сколько-нибудь верных сведений и поэтому фронты вынуждены были посадить заграницей в тылу неприятеля свою разведку».