В группу Стояновского входил и бывший чиновник Департамента полиции Георгий Александрович Загвоздин, внедренный в качестве агента в германскую миссию. Он предоставлял разведцентру Орлова некоторые данные, однако из-за подозрения в двойничестве ему не слишком доверяли.

Особая роль в организации Орлова принадлежала скандально известному в Петрограде Ивану Федоровичу Манасевичу-Мануйлову. Его Орлов знал еще со времени работы в комиссии генерала Батюшина, где Иван Федорович состоял негласным осведомителем по Распутину и некоторым финансовым дельцам, хотя и занимал должность секретаря председателя Совета министров Штюрмера.

Манасевич являл собой классический тип опытнейшего агента.

Со времен длительной командировки во Францию по линии заграничной агентуры департамента полиции Манасевич был знаком с отдельными чинами парижской полиции. И вот в Петрограде в 1917 году он вновь встретился с опытным сыщиком — призванным из запаса и направленным в Россию в составе военной миссии капитаном Фо-Па-Биде. Будучи руководителем контрразведывательной службы миссии Фо-Па настойчиво искал подходящих для этой работы агентов из числа русский подданных. Манасевич, с его связями в различных слоях общества, умением поставить добывание нужной информации на поток, идеально подходил на такую роль. Вопрос был только в том, какова будет планка оплаты услуг. В деньгах резидентура французской разведки недостатка не испытывала.

Орлов и французы оценили и то, что Манасевич уже внедрился в агентурную сеть Всероссийской ЧК, а после отъезда аппарата Дзержинского в Москву остался на связи в его петроградском филиале, имел доступ на Гороховую, 2, и, следовательно, потенциальную возможность выявлять угрозы в отношении подпольной организации и резидентуры союзников.

С помощью Манасевича удалось перевербовать агента ВЧК Бориса Ржевского. Впрочем, последний готов был работать на кого угодно. Вот характеристика этого типа, данная Орловым: «Элегантный молодой альфонс, носивший золотой браслет, делавший маникюр и всегда одетый по последней моде. Он был гомосексуалистом, нюхал кокаин, но, тем не менее, оказался хорошим и надежным источником. Ржевский немного занимался журналистикой и писал не так уж плохо. Раньше был отличным агентом на службе последнего царского министра внутренних дел. Теперь он работал в ЧК и приносил мне все самые свежие новости… Он был заметной личностью в Петрограде».

Для освобождения арестованных бывших офицеров Орлов завербовал некоего Моделя, эсера, эмигрировавшего в свое время в Америку и до Февральской революции торговавшего газетами в Нью-Йорке. Как гонимый царскими властями революционер, он сумел по возвращении в Петроград выхлопотать себе синекуру — пост председателя следственной комиссии в тюрьме. Явно надуманная должность давала возможность, не утруждая себя службой, вымогать взятки за «положительное рассмотрение жалоб заключенных и их родственников». «Модель брал столько, сколько мог получить, — отмечал Орлов, — и не испытывал никакого угрызения совести. Все, за что он брался, быстро выполнялось».

Орлов не гнушался использовать и прожженного авантюриста, спекулянта и вымогателя Вейнберга, который якобы одно время был секретарем Максима Горького, а в 1918 году нашел подход к Надежде Константиновне Крупской.

Ржевский, Модель и Вейсберг доставляли главе разведцентра Добровольческой Армии не только устную информацию, но и, пополняя архив Орлова, большое количество документов, которые они похищали (или снимали копии) в различных советских учреждениях Петрограда.

Благодаря Манасевичу-Мануйлову была установлена связь с сотрудником германской дипломатической миссии Вальтером Генриховичем Бартельсом. Через своих доверенных лиц он, помимо исполнения служебных обязанностей по линии разведки, занимался скупкой русских ценных бумаг и ювелирных изделий, памятуя о необходимости создать себе достойные условия жизни после возвращения на родину. На одной из сделок его «подцепил» Мануйлов и, вероятно, под угрозой разоблачения завербовал, а затем передал на связь непосредственно Орлову.

Поскольку некоторые групповоды и агенты Орлова являлись одновременно и информаторами союзных военных миссий, контакты с Бартельсом не остались для последних тайной. И с этого времени «борца с немецким шпионажем» стали подозревать в работе на кайзеровскую разведку. Все последующие годы Орлову припоминали конспиративные отношения с Бартельсом. Это, в частности, послужило основанием для отказа французских разведчиков ходатайствовать перед своим правительством о награждении Орлова, как ему это было официально обещано, орденом «Почетного легиона» — знаком высшего отличия в деле служения Французской Республике.

Орлов так и остался в глазах французских спецслужб агентом немецкой разведки, причем агентурный стаж его в Париже насчитывали по какой-то причине с 1917 года, когда о Бартельсе еще никто не знал.

Единственный раз Орлов смог лишь проездом в Англию побывать во Франции — в визе ему систематически отказывали. И даже за предоставление транзитной визы сотрудник французского консульства в Варшаве был строго наказан. И все из-за того, что с самого начала Бартельс не был передан Орловым на связь Фо-Па-Биде и его коллеге капитану Вакье как ценный источник по немецкой линии.

Возможно, начальник белогвардейского разведцентра приберегал связь с сотрудником германского консульства, а на самом деле разведчиком, для укрепления своих позиций в ВЧК, лично у Феликса Дзержинского. Стать главой лубянской контрразведывательной службы — было идеей фикс для Орлова. В связи с этим напомним несколько строк из его июньского письма председателю ВЧК: «У меня наклевывается отличная агентура (…) в германской линии (дом Юсупова)». Именно там работал Бартельс.

Поскольку, по определению «зажигателей» мировой революции, Германия являлась наиболее слабым звеном в империалистической цепи, основные усилия пропагандистов и агитаторов были направлены на Берлин и некоторые другие крупные города проигрывающей войну страны. Используя связь с Бартельсом, белогвардейский разведчик доводил через него добытую из партийных сфер информацию о конкретных коммунистических работниках, развернувших свою деятельность в Германии.