§

Это было так четко, так оттяжно, так отпадно, так до крайности увлекательно и абсолютно фантастично, что никто и не обратил толком внимания, как потемнело ночное небо: истероид диаметром около двадцати двух километров начал приближение к Земле.

§

— Простите за спешку. — Бэби стояла у самой кромки сцены и кричала в микрофон. — Но, как видите, нас уже хотят в нескольких местах, где нам не очень хочется хотеться. Такова бывает жизнь инопланетного рокенролльного изгоя. Мы мега–мега–улетно провели время на вашей планете, тут все было реально, как не знаю, и мы всех вас любим.

Что? Джейка накрыло внезапной волной паники. Что происходит? Она что — всерьез об улете? И что это значит — «любим всех вас»? А как же он? Как же он?

— Понимаете, — объясняла между тем Бэби, — если мы не сделаем ноги отсюда где–то примерно — ох, прямо сейчас, — то станем мертвым инопланетным мясом. А если вы когда–нибудь видели мертвое инопланетное мясо, вы знаете, что зрелище это не из приятных. Поэтому мы улетаем. Куда — не знаю. И не знаю, когда вернемся. Мы сейчас просто вырулим на широкую небесную трассу и погоним дальше.

Без него? Эй — а близнецы куда подевались? Неужели все его бросили и дезертировали?

— Если хотите отправиться с нами, — предложила Бэби, — слушайте внимательно. Порядок такой. Когда я скажу рокенролл, представьте себя на вот этой нашей летающей тарелке и три раза мотните головой. Ладно, публика, итак — РОКЕНРОЛЛ.

Взметнулись волосы, в толпе образовались лакуны. Например, там, где стояли Ларри и похищенные, где был Джордж, и юный Зак, и Неба с Сатурной, и Озон, и Эбола, Гребаный Грегори и даже один выдающийся государственный лидер, который недавно заявил, что «Девчонки» — его любимая банда, гораздо лучше «серебряного стула»; и Герман, секретарь «Шакала» Майксона, и Дес Гниль, и микшер Генри.

Джейк попытался представить себя в блюдце. Перед глазами всплыла сцена его похищения, он увидел, как они с Бэби играют на бильярде в «Сандо», вспомнил, как они с Торкилем услышали первую репетицию «Девчонок», их первый концерт, их гастроли. Он увидел, как занимается с Бэби любовью. То есть, по большей части он видел себя, который занимается с Бэби любовью. Она — самая поразительная девчонка, которую он в жизни встречал, они провели вместе просто чемпионское время, у них был атомный секс. И все это случилось по правде. Он любил ее. Всем своим сердцем.

Может, и в самом деле настало время этой самой… в общем, обязательств. Но кожа на нем, по ощущениям, словно бы усохла на размер от этой мысли, во рту все свело, ладони повлажнели, а в висках запульсировало. Ему отчаянно требовался косяк и пиво. Ему нужно было все обдумать.

Антенны Бэби выловили Джейка из толпы. Она прочла его сомнения, и мука разорвала ей сердце.

— Последний звонок, — сказала она, глядя прямо на него. Поедешь со мной? Он отвернулся. — РОКЕНРОЛЛ! — Он по–прежнему стоял на месте. Он никуда не ехал. Теперь она это знала. Но кроме того, прочтя в его разуме, знала и другое: он ее по правде любит. По–своему, странно, по–земному. И хотя чему–то в ней хотелось, чтобы все было иначе, чтобы они остались вместе навсегда и на веки вечные, она была счастлива. Ведь она, в конце концов, — Бэби Бэби, дикая и свободная, внезапная внеземлянка, роковая девчонка из открытого космоса номер один. Будут другие приключения, другие планеты, другие любови, если не в этой солнечной системе, то в следующей, или в той, что через одну. Джейк навсегда останется в ее сердце, но сердце у нее — довольно вместительное.

Бэби видела, как Пупсик яростно машет — мол, давай быстрее. Борги и боты уже раскочегаривали движки «Паллады», а Господь Бог, отыграв сольный номер, уже притопывал ногой и поглядывал на часы. Кверк со своего козырька единственный заметил приближение Эроса, но вопли его потонули в общей суматохе.

— Большое спасибо, Сидней, — крикнула Бэби. — Спасибо, Австралия. Спасибо, Земля. Мы — «Роковые Девчонки из Открытого Космоса». Пересечемся в следующий раз!

Она воздела гитару и расколошматила ее о сцену. Ляси прыгнула на свой бас, а Пупсик расфигачила ударную установку и метнула палочки в толпу, где к ним вытянулись тысячи рук, — и глядите–ка, палочки размножились в воздухе так, что хватило на каждую простертую пятерню.

Поклонники стояли и ревели от восторга, махали и раскачивались, а Пупсик уже заводила «Дочдочь». Нельзя терять ни минуты. Тарелка взмыла на плотном луче света, который с громким чваком тут же сам в себя всосался.

— Держитесь крепче, — сказала Пупсик и поддала газу; тарелка развернулась над стадионом — «Паллада», пилотируемая боргами, не отставала. Кверк по–прежнему сидел на крыше, в ужасе не смея отвести глаз от быстро приближавшегося Эроса.

Заложив крутой правый вираж, Пупсик крикнула:

— О’кей, компутер! [161] — и щелкнула сразу всеми переключателями. Наркотики скопом хлынули в двигатель. Амфетамины поддавали блюдцу все больше и больше ускорения. Оно гудело и вибрировало от спида и кокаина. От кислоты и грибочков колбасило обзорные экраны, и перед глазами Пупсика плясали зеленые плюшевые медвежата и тарелки с лиловым спагетти, но она взяла себя в руки и летела прямо сквозь них.

Минуя пригород Уоллстоункрафт, блюдце вызвало мощнейший звуковой удар. Все окна во всех домах оглушительно лопнули, стекла разлетелись мельчайшими осколками, а все безделушки и керамику посносило со всех полок.