Итак, допустим, "книга Эренбурга" существует. Конечно, никаких прямых указаний на местоположение клада она не содержит - старый юде был не так прост, да и иначе сокровища давно бы нашли. Наверняка книга - не более чем шифр, ключ к которому хранится в другом месте. Самый простой и вероятный вариант - где-то имеется листок с цифрами, обозначающими страницы и номера слов. Или, может быть, даже отдельных букв... Фридрих ведь уже думал о версии с сокровищами, но отбросил ее, как слишком романтическую, сочтя, что раз книга старинная, то и клад должен быть старинным. Но, если его теперешняя догадка верна, это совершенно не обязательно - содержание книги не имеет значения, за исключением нескольких слов в разных местах...

А точно ли книга старинная? Знал ли Эренбург латынь? Во-первых, не исключено - он получил образование еще в царской России, а во-вторых, если он использовал отдельные буквы, это не обязательно. Ему, конечно, нужно было, чтобы книга существовала в единственном экзмепляре. Самым простым способом обеспечить это было просто взять тетрадку и написать самому какую-нибудь ерунду. Но - разве книга нужна была самому Эренбургу? Нет, он, видимо, и так помнил, где спрятан клад. Недаром он не стал брать ее с собой, а оставил в России. Книга была нужна на тот случай, если он не доживет до изгнания "немцев" и возвращения большевиков (Фридрих хищно ухмыльнулся: как в воду глядел, старый ублюдок!) И у чего в таком случае больше шансов сохраниться до нужного момента - у никому не нужной тетрадки или у имеющего историческую ценность раритета? Древний рукописный трактат подходит для такой цели очень хорошо - даже если и существуют копии, они вряд ли точно воспроизводят расположение всех слов на страницах.

Как книга красного юде попала к имперскому аристократу ортодоксальных национал-социалистических взглядов? Ну, это уже детали. Возможно, Эренбург перемудрил с секретностью, и человек, которому было доверено хранение книги, оказавшись в стесненных обстоятельствах, попросту отнес ее в букинистичекий магазин, не подозревая о ее истинном значении. Скорее всего, не ведал об этом значении и князь. Но начал что-то подозревать, обнаружив, что за книгой идет охота...

Как именно обнаружив? Ну, вероятно, ему поступило несколько предложений продать книгу, раз от раза все более настойчивых. И что князь сделал? Скорее всего, переправил книгу в надежное место. В банковский сейф... или кому-то из друзей. Если у него здесь были друзья. Но и это - лишь как временная мера: дальше он собирался передать книгу на Запад... зачем?

Стоп. Насчет Запада - это версия Галле. А князь всего лишь хотел передать книгу своему внуку. Предварительно познакомившись с ним и с его матерью, дабы решить, достойны ли они такого дара. Понимал ли он, что подобный подарок может быть опасным? Наверное, да, но это его не останавливало. Люди, сочетающие личное бесстрашие с эгоцентризмом, редко задумываются о риске, которому подвергают других. Но все же, при всем бесстрашии, он планировал избавиться от книги, передав ее Франциске еще при жизни... или нет? Или он лишь говорил это ей, а на деле пока что хотел только познакомиться с ней и внуком?

Так или иначе, ситуация вокруг книги, по всей видимости, всерьез его беспокоила. Но, несмотря на это, он не обратился за помощью к российским властям, не попросил об охране, иначе Никонов знал бы об этом. А ведь его просьбу, вероятно, уважили бы. Привечать людей не то чтобы прямо враждебных, но не вполне лояльных руководству Райха, уже давно считается у русских хорошим тоном - особенно если дело идет о людях заслуженных, ветеранах войны с большевиками, кавалерах имперских наград и т. п.... Так почему князь к ним не обратился? Не потому ли, что насторожившие его предложения исходили именно от них?

Конечно, выгоднее всего заполучить сведения о большевистском кладе именно русским. Хотя бы потому, что он находится на их территории. Причем очень может быть, что мотивом является не личное обогащение - ну, разве что по мелочи; если стоимость сокровищ действительно исчисляется многими миллиардами марок, ни одному чиновнику попросту не удастся потратить такие суммы. А вот господину Мосюку подобное вливание, позволяющее разом расплатиться по кредитам, очень бы пригодилось в очередных переговорах с Райхом. Как, впрочем, и его противникам, которые купили бы с потрохами многих нужных людей в ПНВ и спецслужбах... На такие деньги не так уж трудно организовать переворот, если уж называть вещи своими именами.

Микроволновка подала мелодичный сигнал; Власов пошел на кухню и выложил биточки на тарелку, хищно раздувая ноздри. Он и без того проголодался, а активная мыслительная деятельность обычно стимулировала его аппетит. За едой он, однако, не переставал размышлять - поэтому отнес тарелку в комнату, поставив ее перед нотицблоком.

Если предыдущие рассуждения верны, тема так или иначе замыкается на ДГБ. Или на какие-то фракции внутри ДГБ. Кстати, кому, как не Департаменту, знать о бумагах Эренбурга? Все-таки именно эта организация занималась в свое время расследованием деятельности НКВД... и в то же время, в некой парадоксальной мере, являлась наследником кровавого наркомата. При любых радикальных сменах власти возникает дефицит профессиональных кадров, который в первое время приходится покрывать за счет слуг старого режима. О, разумеется, лишь тех, "чьи руки не запятнаны кровью невинных"... уголовная милиция, технические специалисты... ну и кое-кто из тех, кто хочет спасти шею от петли, предоставив ценные сведения. Каковые сведения могут вновь обрести актуальность десятилетия спустя.

А кстати говоря, точно ли князь избегал контактов с Департаментом? Куда он ехал в парадном мундире со всеми орденами, если, как выяснилось, ветеранские праздники тут ни при чем? Фридрих загрузил карту и проверил свою догадку. Да, если Зайн-Витгенштайн, выехав из своего дома на улице Бисмарка, направлялся на площадь Освобождения, то его путь вполне мог пролегать по улице Краснова. Впрочем, теоретически он мог попасть таким путем и в посольство Райха. В центре все рядом...

Кстати, о Райхе. Уж больно подозрительно быстро был организован обыск в доме князя после его смерти. Может быть, предложения о продаже книги исходили как раз от имперских представителей? И князь, долгое время колебавшийся - все же он оставался патриотом Дойчлянда - в конце концов решился просить защиты у ДГБ? Но по дороге сердце не выдержало трудного выбора...