Шрифт:
Одно лишь смущало религиозного Алексея: при нем не было священника. Он привык выстаивать ежедневно утреню и вечерню, часто исповедоваться.
«Пришлите мне какого ни на есть греческого попа», — писал царевич в Вену. Но там медлили с исполнением его просьб. Содержание гостя-пленника и так обходилось в несколько сот золотых ежемесячно, а австрийцы были расчетливы.
Алексей сам читал церковные службы певучим тенорком, за дьячка заставил прислуживать Ивана Федорова.
Самочинной службе недоставало благолепия, которое так любил царевич, воспитанный на обрядах старины.
«Если б только попа!.. — мечтал царевич. — Я тут просидел бы до самой батюшкиной смерти… А потом — престол!.. Афросинью сделаю царицей… Чем она хуже Катерины?»
Два-три раза в неделю поблизости от замка Эренберга останавливалась коляска, из нее вылезал старик в поношенном мундире и, кряхтя, взбирался на холм. Это был комендант крепости, генерал Рост.
Рост проживал в двух-трех километрах от Эренберга, в местечке Рейтте. Напуганный инструкцией о строжайшем присмотре за царственным узником, дряхлый генерал, забывая о своем ревматизме, являлся лично проверить, все ли в порядке.
Скоро посещения стали для него приятными. Арестант обучил генерала Роста игре в дурачки. Старику игра показалась занимательной. Увлекшись, он азартно хлопал по столу засаленными картами; морщинистое личико его с дряблым грушевидным носом сияло, если ему удавалось пойти тройкой.
— Что вы на это скажете, сударыня? — победоносно восклицал он.
Афросинья не понимала немецкого языка, но язык карт был ей знаком в совершенстве. Она лениво перекрывала карты старшей мастью или козырями, и лицо генерала застывало в комическом недоумении.
— Так его, Фрося, так его! — радовался царевич. — Вы опять дурак, ваше превосходительство! — объявлял он огорченному старику. — Платите талер!
— Это ужасно! — горячился Рост. — Я должен отыграться!
Незаметно подходил вечер, и Рост с сожалением покидал крепость.
Иногда царевич брался за перо и писал письма своему родственнику, императору Карлу, с жалобами на отца.
В доказательство своей правоты Алексей ссылался на иностранные газеты, в которых сообщалось о волнениях, якобы происходивших в русских войсках. [185]
185
Ходили слухи, что войска, расквартированные в Мекленбурге, устроили заговор в пользу Алексея.
Алексей торжествовал, читая газеты.
— Видишь, Фрося, бог за меня. Авось приведет он нам случай с радостью возвратиться.
Газеты принесли весть о болезни младшего брата, Петра Петровича. Опять суеверный Алексей увидел в этом руку божию, поддерживающую его на пути сопротивления отцу.
— Вот оно как, Фрося! — в восторге восклицал царевич. — Маленький Петруша тяжко болен. Видишь, что бог-то делает! Батюшка делает свое, а бог — свое! А ведь бог-то посильнее батюшки!
Афросинья слушала, молчала и все прятала в своей цепкой памяти.
Недолго тянулась мирная жизнь Алексея. Веселовский, резидент русского царя в Вене, неустанно вел розыски. Ему удалось прослышать, что в начале зимы 1716 года из Риги в Вену ехал знатный русский, который на станциях прописывался офицером Коханским, Кохановским, кавалером Кременецким.
«Это он!» — решил Веселовский. Резидент отправил лакея на почтовый двор заказать лошадей и выехал с небольшим багажом, но с достаточным запасом золота.
Веселовский вернулся не скоро, усталый, с красными от бессонницы глазами, но довольный собой. Он убедился, что царевич действительно проехал в Вену. Резидент узнал об этом достоверно от хозяев гостиниц «Черный орел» во Франкфурте на Одере и «Золотая гора» в Праге, где люди царевича, напившись, распустили языки.
В Вене след царевича затерялся. Веселовский повел розыски дальше. Не полагаясь на наемных сыщиков, сам ходил по рынкам, гостиницам и почтовым дворам, разговаривал с лакеями знатных господ. Он добрался и до таможни, где узнал о хвастливой болтовне Ивана Федорова.
Подкупив секретаря имперской канцелярии, Веселовский узнал, что царевич скрыт в Эренберге.
Царю тотчас было отправлено подробное донесение, в котором Веселовский рассказывал, как он, не жалея трудов, разыскивал по огромному пространству Австрийской империи убежище «утеклеца» Алексея.
Веселовский, по наказу Петра, повел с австрийским двором переговоры о выдаче Алексея. Он явился к принцу Евгению Савойскому, имевшему огромное влияние при дворе:
— В цесарских владениях живет бежавший из Российского государства царевич Алексей. Его скрыли ваши министры в Тироле под чужим именем. Государь Петр Алексеевич укрывательство сына может почесть знаком неприязни.
— Я ничего не знаю, — отвечал принц Евгений. — Может быть, вы и правы. Однако если цесарь дал в своих землях убежище русскому царевичу, то лишь для его безопасности. Совесть не допустит цесаря возбуждать сына против отца и раздувать ссору.