Первое свидание кончилось ничем. Веселовский добился второго. Но Евгений Савойский заявил, что цесарь ничего не знает об Алексее. У изворотливых австрийцев трудно было выпытать правду.

Царь Петр прислал Веселовскому помощника в щекотливом деле; это был гвардии капитан Румянцев, силач огромного роста, красавец и щеголь, человек настойчивый и ни перед чем не останавливающийся для достижения своих целей.

Румянцев явился в сопровождении трех офицеров, с царским наказом: схватить Алексея силой, если удастся, и отвезти в Мекленбург, где находился царь. Лучшего посланца для такого дела Петру вряд ли бы удалось найти.

Румянцев немедленно представился Веселовскому и доложил, с какими инструкциями прислал его царь.

— Так… — Веселовский задумался. — Смею полагать, господин капитан, что таковым способом мы предприятие погубим. Австрияки зело хитры, господин Румянцев, и всякое наше насильственное действие так повернут, что мы станем посмешищем в глазах целой Европы… Не возьмете же вы вчетвером Эренберг?

— Не могу знать, не видал сию крепость, господин резидент! — гаркнул Румянцев, выпячивая грудь.

Веселовский добродушно усмехнулся:

— Меньше отваги, больше благоразумия, господин капитан. Я тебе дам пас [186] на чужое имя. Проедешь в Тироль и лично убедишься, там ли царевич. Проклятые австрияки могли его перепрятать. Повторяю: будь осторожен!

— Слушаю, господин резидент!

— Да! Еще одно! Будешь писать мне, помни: австрияки — мастера распечатывать чужие письма. Посему ни одного лишнего слова!

Румянцев получил в посольстве паспорт на имя шведского офицера и вышел от резидента, покручивая ус и весело насвистывая трактирную песенку. Румянцев чувствовал, что перед ним открывается карьера, которой он долго и настойчиво добивался.

«Поймаю зверя, — мечтал капитан по дороге в гостиницу, где ожидали его товарищи, — и царская милость превознесет меня высоко…»

— Еду в Эренберг, господа! — вскричал Румянцев, врываясь в номер, где офицеры, ожидая его, играли в кости.

— А мы?

— Вы останетесь дожидаться моего возвращения. Миссия, возложенная на меня господином резидентом, зело дипломатичная… Многолюдством дело испортим!

— Здесь так здесь! — пробурчали офицеры.

— Будьте осторожны! Неблагоразумным поведением можете возбудить подозрение. Тогда прощай награды и чины!

Румянцев явился к Веселовскому с докладом о своей поездке: он доподлинно убедился, что царевич скрывается в Эренберге.

— Золотой ты человек! — сказал резидент. — Будь спокоен, царь тебя не забудет!

Веселовский отправился к самому императору.

— Сказывали ваши министры, что известной вам особы в цесарских владениях нет и что ваше цесарское величество о том ничего не ведает, а известная вам особа живет в Эренберге на полном вашем содержании. И сие его царскому величеству, государю Петру Алексеевичу, очень чувствительно будет слышать.

Веселовский подал императору письмо Петра с требованием возвращения царевича. Карл прочитал.

— О пребывании в моих землях известной персоны ничего не знаю, — твердо ответил император и посмотрел послу прямо в глаза.

— Так вашему императорскому величеству не угодно будет исполнить требования моего государя?

— Когда мне станет ведомо что-либо об известной персоне, я сам отвечу его царскому величеству, — сказал Карл VI.

И Веселовский откланялся.

Первая неудача не обескуражила русских дипломатов. Веселовский начал готовить новый удар.

Венский двор немедленно послал к царевичу Алексею секретаря Кейля — уведомить беглеца, что его убежище открыто и что русский царь требует выдачи сына.

Кейль поставил перед Алексеем выбор: сдаться на милость отца или укрыться во владениях цесаря еще дальше, например в Неаполе.

Алексей стал готовиться к новому бегству.

Сборы были недолги.

За три дня до отъезда Алексея Румянцев вновь появился в деревушке Рейтте.

Румянцева пригласили к генералу Росту. Старик сурово хмурил клочковатые брови.

— Я знаю, зачем вы явились сюда вторично! — сказал он. — Знаю, какая персона вас посылает. Только из уважения к этой персоне я не применю жестоких мер, каковых заслуживает ваше положение разведчика. Но я арестую вас, господин офицер! Солдаты! Отвести господина офицера в трактир Шульмана… и держать под строгим надзором!

Царевич Алексей выехал из Эренберга 22 апреля 1717 года. Рано утром его и Афросинью, переодетую в мужское платье, вывели из ворот крепости, посадили в карету. Их сопровождал секретарь Кейль. Иван Федоров и другие слуги должны были приехать позже.