– Дубликаты, у дежурного.

"Значит, кому-то эти снимки очень мешали, - подумал Андрей.
– Но это же глупо, их же в любой момент можно сделать заново".

– Слушай, а где у тебя ковер?
– спросил он, оглядываясь по сторонам.

– А у меня его нет.

– Как это?

– Так это, - Сычев развел руками.
– Куда я его здесь дену?

Немаленький кабинет эксперта и в самом деле были безнадежно забит столами, шкафами с реактивами и многочисленными вещдоками.

– А где же он?
– предчувствуя неладное, спросил Андрей.

– Я его там и оставил, где фотографировал, в комнате отдыха, когда Мазуров со своим лейтенантом отправились Рваного брать. Куда мне его девать-то? Я его свернул, там и поставил в уголок.

Колодников резко развернулся и своим обычным семенящим шагом направился в комнату отдыха. Вслед за ним пошел и встревоженный эксперт. Ковер оказался на месте, стоял свернутый в рулон в дальнем углу.

– Ну, вот он, видишь, на месте, - развел руками Сычев.
– Куда он, на хрен, такой здоровый денется?

"Да, незаметно вытащить эту дуру три на пять в самом деле, затруднительно", - подумал Колодников, но на всякий случай подошел посмотреть "экспонат". Он отогнул край, взглянул, хотел уже, было, вздохнуть с облегчением, но вдруг изменился в лице и, резко потянув ковер на себя, начал разматывать его.

– Мать твою!..

Сычев за его спиной ахнул. Многоцветное чудо было безнадежно испорчено. Краски пожухли, а в некоторых местах ковер просто "облысел".

– Кислота, - сразу определил Сычев.
– Залили сверху. И, надо сказать, не поскупились.

– Что за падла это сделала?
– сам себя спросил майор.

– Падлы, - поправил его Николай.
– Один бы не справился. Кому-то надо держать ковер, а кому-то лить кислоту, иначе себе все руки сожжешь. Да, для кого-то это, видимо, очень не в нюх.

В коридоре Колодников спросил:

– А ты экспертизу на кровь-то успел с него сделать?

– А как же. Кровь там была, это я определил сразу.

– А на группу?

Эксперт утвердительно кивнул:

– Вчера ушла вместе с твоей купальщицей колодезной.

– С моей, - хмыкнул Андрей.
– Скажешь тоже.

Не прошло и получаса, как Колодникова вызвал к себе Мамонов. Он уже сидел в кабинете Фомина и был холоден, сух и официален.

– Товарищ майор, почему вы продолжаете заниматься посторонними делами, игнорируя основную работу?

– Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду дело Орловой. Этим занимается Касьянов, и не стоит ему мешать.

– Ему или вам?
– резко спросил Андрей.

Мамонов окаменел. Он никак не ожидал от Колодников подобной дерзости.

"Совсем распустился!" - подумал он, и в душе подполковника начала закипать злоба.

– А хотя бы и мне! Ты слишком распоясался, Андрюша. Я тебя уволю за хроническое пьянство и несоответствие занимаемой должности.

– Не выйдет, - хмыкнул Колодников.
– У меня нет ни одного взыскания, только благодарности. Раскрываемость восемьдесят два процента.

– Но не сто.

– Будет и сто.

– Это, каким же образом?

– Простым. Раскрою дело с Пыршевой, и будет сто.

– Ну, это еще неизвестно...

– Известно. Я его практически раскрыл.

– Как?

– Да просто поработал головой.

Для наглядности Колодников постучал себя пальцем по лбу, и Мамонов безоговорочно поверил майору.

"С-сука, сидит и ухмыляется, недоносок хренов!"

Всех людей ниже себя ростом подполковник считал ущербными. Раздражение требовало выхода, и Мамонов не сдержался:

– Ты, сволочь, запомни, еще рыпнешься в сторону этой девки, и тебе будет полный мандец!

– Ну-ну, это мы еще посмотрим, кто кого.

Мамонов встал, подошел поближе:

– Ты сильно-то не выдрючивайся, майор. У тебя, кажется, дома все в порядке, все на месте? Жена, дочь. Смотри...

Подполковник не успел закончить свою мысль, а Колодникова словно катапультой подкинуло. Левой рукой он схватил начальника за лацкан мундира, а правой сунул ему в кадык дуло пистолета, причем Мамонов успел заметить, как перед этим оперативник снял оружие с предохранителя.