– Ага, а мне вот ходить не в чем. Позавчера эта волчара мне на куртке дырок наделала, вчера сам ее прострелил, - Юрий просунул палец в дырку.
– Да еще еле отчистил, до сих пор куриным пометом воняет. А от быковских помидоров вон зеленка на коленках осталась, теперь хрен отстираешь.

– А нечего было валяться на куриных какашках во дворе у Глухни. Тем более не пойму, зачем ты разрешил об себя сапоги чистить этим трем беглецам, - смешно округляя глаза, невинно заявил Фортуна.

Все дружно грохнули, а Астафьев замахнулся кулаком на участкового, но в кабинет уже входил Мысин с тяжелой матерчатой сумкой и большим пакетом в руках.

– Мужики, опять цену на водку подняли, так что пришлось доплачивать, - заявил он, водружая свою ношу на стол.

– Сейчас скинемся, тем более к нам вон Юрка присоединился, - заявил Колодников. А лейтенант заглянул в сумку и, выругавшись, схватился за голову. Батарея бутылочных горлышек напоминала установку "Град" на боевой позиции.

– Не дрейфь, Юрик, я тебе свою долю сосисок отдам, - поддержал товарища Фортуна, выгружая из пакета две упаковки самых дешевых сосисок и батон хлеба.
– Хоть какая, а все ж закуска.

– Ага, так я тебе и поверю! С такой мордой как раз отдаст он нам свои сосиски, хоть бы понюхать хватило, - пробурчал Мысин, поближе подсаживаясь к столу.

Фортуна было начал банковать, но, налив первую стопку, остановился.

– Стоп, а шоколадка? Забыл?
– сурово обратился он к Мысину.

– Нет, - Сержант выудил из кармана небольшую шоколадку.

– Благоверной?
– с улыбкой спросил Фортуну Паша Зудов.

– А как же! Традиция.

Фортуна неизменно покупал своей жене шоколад перед каждой пьянкой. Когда его благоверная открывала дверь и видела перед собой мужа со стеклянными глазами и шоколадкой в руке, сразу понимала, что произошло, и со, вздохом помогала тяжеловесу преодолеть самые трудные пять метров до родного дивана. Это не было личным изобретением капитана, его отец точно так же приходил после получки с пакетиком липких советских карамелек. Задумывалось, это, видимо, как знак внимания, что он в любой ситуации помнит о любимой жене.

Через час в кабинете стало шумно, накурено, все разбились на группки. Участковые спорили о чем-то своем, Колодников и Астафьев слушали монолог Зудова.

– ...А в нем веса больше тонны. По размерам как раз с полкабинета. Так они что сделали: подъехали на тракторе, открутили болты и сдернули движок. Дотащили его до гаражей и кувалдой раздолбали. Меди там оказалось с гулькин хрен, килограммов пять, а завод встал. Теперь чтобы такой же купить, надо выложить двадцать пять тысяч.

Колодников недовольно крякнул:

– Будь моя воля, я бы совсем все эти пункты приема закрыл и запретил вывоз металла из города и... из страны.

– А что наркоманам делать? Они тогда просто убивать будут за любую мелочь, лишь бы ширнуться, - сказал Астафьев.

– Да, это тоже верно, - согласился Зудов. Машинально, по въевшийся в кровь привычке, он все время сжимал в руках резиновое кольцо ручного эспандера.
– Слушай, так ты не знаешь, кто тебя Мамону заложил?
– спросил он Колодникова.

– Да кто угодно, какая разница. Мы с этим ковром на глазах у всех возились.

– Раз он угрожать взялся, значит, это дело серьезное и касается лично его, - предположил Паша.

– Ты думаешь?
– спросил Андрей, принимая из рук Фортуны очередную рюмку. Смачно выпив и закусив, спросил: - А чем же мы могли его прищемить? Что мы такого особенного знаем об этом? Только то, что и остальные. Никаких тайн.

– Знаем то, что еще год назад Мамонов запретил Мазурову заниматься Антошей и его братками, - вспомнил Астафьев.

– Да, было такое. И, мне кажется, у них могут быть какие-то деловые отношения. Предположим, Мамон мог урвать дом, квартиру, но, чтобы построить такую дачу, нужно иметь постоянный доход, - размышлял Колодников.

– К тому же сына своего пристроил в милицейскую школу, - продолжил Зудов.
– А он у него звезд с неба не хватал. Еле-еле среднюю то школу кончил.

– Ходили слухи, что он свою прежнюю "десятку", помнишь, у него белая была, подогнал директору школы. А потом купил эту, зеленую.

– А что ты удивляешься, - хмыкнул Колодников.
– Если сын Гусева поступил в одном потоке вместе с сыночком Мамонова. А у его папаши, между прочим, две судимости, в том числе за разбой.