Мне вдруг становится жалко, однако, не его, а себя. Я не знаю, что дальше делать, могу только хныкать, чем и собираюсь сейчас заняться. Я не опер! Черт возьми, зачем меня заставили лезть в это дело?!

Из состояния печальной задумчивости вырывает звонок телефона. Поднимаю трубку, полагая, что это шеф вычислил меня здесь и хочет в очередной раз сообщить что-то неотложное. Готовлюсь уже высказать то, что я думаю по поводу поисков Ланковича, как:

— Дима? — слышу я женский голос. Он робок и взволнован.

— Дима, это Софья. Ты меня слышишь? Ты можешь со мной поговорить? Не клади трубку!

— Здравствуйте, девушка, — говорю я как можно мягче, для создания нужной интонации воображая себя врачом безнадежно больного человека, — к сожалению, Вы не туда попали.

— Да… — произносит она огорченно, — извините.

— Не кладите трубку, — прошу я, — Вы попали в службу экстренной психологической поддержки. Ваш звонок анонимен. Я слышу по голосу, что у Вас проблемы. Поделитесь ими со мной, и Вам станет легче.

Сама я в это время, прижимая трубку к уху плечом, шарюсь в собственном портфеле, пытаясь обнаружить в нем портативное устройство отслеживания звонков. Шеф снабдил перед уходом. Прямо, как знал! Ага, вот оно.

Девушка всхлипывает:

— Не знаю, могу ли я с Вами поделиться, мне так страшно.

А вот это уже интересно.

— Давайте поговорим с Вами и попробуем во всем разобраться. Я постараюсь Вам помочь. Ведь Вас зовут Софья?

— Да.

— Так вот, Софья. Расскажите мне, что именно вызывает Ваш страх.

Она начинает рыдать в трубку.

— У меня муж пропал! Он должен был прийти ко мне вчера, и не пришел. Нигде его нет!

Я тем временем ухитряюсь присоединить устройство к телефонному аппарату. Желтая лампочка замигала. Когда перестанет, место, откуда исходит звонок, будет определено. Жду, развожу бедную женщину на разговор.

— Вы не обращались в Святейшую Инквизицию? — спрашиваю я.

— Нет! — взволнованно кричит Софья.

Я удивлена. Откуда вдруг такое недоверие?

— Вам что-то помешало это сделать?

— Он… — шепчет она, — он… он… сам инквизитор, я боюсь, вдруг он что-то натворил. Мой звонок точно анонимный?

— Да-да, конечно, — успокаиваю ее я, а сама недоумеваю. Не мог же Ланкович заниматься внутренними расследованиями? Или?

Стоп! Желтая лампочка перестала мигать. Место установлено. Это неподалеку.

— Скажите, — спрашиваю я, и голос мой против воли дрожит, — а этот Дима, которому Вы звонили, он что, обещал Вам помочь?

— Нет, — всхлипывает она, — он и есть мой муж.

И кладет трубку. А я так и сижу со своею в руках. Как так муж? Какой муж? Ланкович — не только инквизитор, он — Мастер. Мастера не женятся. Ну, конечно, им никто не запрещает это делать. Они сами как-то стараются. Я же не замужем… А Ланкович, он это, мой ученик, он, как бы это выразиться, меня любить должен. Я же его актуализировала. А уровень он, насколько я знаю, не повышал. Кстати, почему? Стучу ногтями по трубке, и этот противный звук отвлекает меня от раздумий. Лечу обратно на работу Ланковича.

— Какого хрена! — ору я, врываясь в кабинет следователя Коровина — начальника Ланковича, — почему Вы мне не сказали, что Ланкович женат?!!

Рабочий день давно закончился, но Коровин на месте. Сидит за столом и смотрит на меня с нескрываемой неприязнью. Несмотря на то, что чрезвычайно зла на него сейчас, я прекрасно его понимаю. Никто не любит всяких там штучек-дрючек из управления, я сама их не любила каких-то два с лишним года назад.

— Он не женат, — спокойно отвечает Коровин, — брак его с гражданкой Юсуповой официально не зарегистрирован.

— Но Вы знали об этом? — уточняю на всякий случай. Уверена — должен был знать.

— Да, знал.

— И адрес у Вас ее есть?

— Да, есть.

— Маяковского, 17–74?

— Я не помню его наизусть.

— Так проверьте.

Он поднимается из-за стола. Я вижу, какой он худой и высокий, и волосы у него рыжие. Он нехотя копается в документах в сейфе, бурчит оттуда:

— Да, Маяковского, 17, квартира 74.

— Они давно вместе?

— Почему бы Вам у нее не спросить?

Начинаю выходить из себя. Что-то часто последнее время я это делаю. Нервы пора лечить, в отпуск ехать. И этому нахалу пора напомнить, кто я, а кто он.