– Но где же эта книга? – завопил Женька.

– В ее могиле, конечно, – спокойно ответила Даллина. – Такая книга – все равно что страшное оружие в злых или неумелых руках. Её нельзя оставлять на земле когда умерла хозяйка.

После этого разговор завял. Прямо из леса Женька и Даллина направились в пасторскую усадьбу – тот поспешил вернуться к своим людям, чтобы уверить их, что никаких проблем с чужаками, великанами, а также любыми другими напастями пока не предвидится.

Даллина уверила мага, что у него вряд ли получится убедить пастора, но Женька хотел попытаться. К сожалению, его спутница оказалась права: Эйрик и слушать не хотел о том, чтобы раскапывать могилу своей бабки.

– Что вы, это же страшный грех – тревожить покой мертвых! – ужаснулся он. – Это будет осквернение церкви, я даже слушать об этом не хочу! Это некромантия, черная магия, все попадут в лапы дьявола, кто вздумает заниматься такими вещами! И вы хотите, чтобы я, священник, дал согласие на такое богопротивное дело! Это невозможно! Кроме того, я совершенно не хочу, чтобы Бурая Корова опять оказалась на земле. Слепая Даллина знала, как с ней управиться, и в ее руках книга никому не причиняла вреда. Но если она выйдет на свет, можно будет ждать любых несчастий!

– Если хотите, мы заберем книгу с собой! – предложил Женька. Всё это время он тщетно пытался хоть немного повлиять на сознание пастора, чтобы тот стал более сговорчивым, но достучаться к мозгам вошедшего в религиозный запал проповедника сейчас могла разве что пуля.

– Нет, нет! Что положено в землю, то должно лежать в земле! – пастор взмахнул руками, – Как христианин, как священник, как внук Даллины, я никак не могу дать на это согласия!

– Но отец, мы же все хотим, чтобы эти люди вернулись к себе! – заметила Даллина. – Иначе епископ будет очень недоволен тем, что у нас в приходе разгуливают древние боги, а мы ничего с этим не делаем.

– Я не Сэмунд Мудрый и даже не Торгейр годи. Епископ не может требовать от меня невозможного. Разве я Олав Святой, чтобы запросто решать судьбы богов, людей и страны?! Но если меня обвинят в пособничестве, это будет гораздо хуже! Тогда мы не просто лишимся прихода, нас могут выслать из страны! Некромантия и черная магия, дорогая моя, это не шутки. Я не могу на это пойти, и лучше вам совсем оставить эту затею.

– Но как же мы отсюда выберемся! – Женьку возмутила глупая трусость пастора. – Вы что, хотите, чтобы мы остались здесь навсегда? А мы не хотим! Здесь холодно! И никакой магии не хватит соорудить хоть какое-то подобие нормальной жизни! Или надеетесь, что всё как-то само решится? Так этого не будет, читайте Библию, даже там про это написано!

– Можно поискать другие колдовские книги, – предложил ему пастор. – С Черной Кожи делали целых четыре списка. Об их судьбе я ничего не знаю, но можно спросить. Конечно, придется иметь дело с наследниками… гм, даже не знаю, что за люди, у кого эти книги теперь. Но они все-таки живые, и это не такой грех, как тревожить умерших. И это уже всё не в нашем приходе!

Последнее соображение доставило пастору истинное удовольствие. Он даже оживился.

– Я порасспрашиваю людей и постараюсь узнать, где искать Серую Лошадь, Зеленую Тёлку и Красного Бычка, – радостно пообещал он. – Я даже найду вам людей в проводники, лошадей и припасов на дорогу.

– Обойдёмся без ваших припасов, – слабым голосом ответил Женька и вынул из воздуха шоколадку. Никогда он их не любил, но сейчас вцепился зубами с таким удовольствием, будто это горло самого Сэмунда Мудрого.

Разумеется, окончилось это лишь тем, что Женька чуть не прикусил себе язык. Сил на сотворение пищи у него просто не было, и в итоге маг получил убедительную, но абсолютно бесплотную галлюцинацию.

На хуторе Стейнунн тем временем творился форменный бардак. Кирилл отнюдь не рвался немедленно строить "железку" в комплекте с паровозом и пороховой фабрикой, да и государство на его взгляд для этого попалось какое-то бедноватое – ни принцесс, ни драконов… только бонды непонятные, да и те вовсе не Джеймсы. Не фэнтези, а издевательство какое-то. С другой стороны, какой-никакой антиквариат у местных жителей всё же имелся, а значит, имелся и шанс его экспроприировать. Серебро – оно и в Африке серебро, а если продавать его через тысячу лет после обработки, то и на этом неплохо можно заработать. Кирилла, в общем-то, не волновало, как тащить добытое домой, на это у него было целых два мага, а вот вопрос о взаимовыгодной торговле занимал его куда больше.

– Ну что, граждане, – вкрадчиво начал он беседу с товарищами, – ролевики, тунеядцы, алкоголики… кто хочет заработать?

– А на ликёроводочный наряды есть? – хохотнул Данила.

– Будут, – хитро прищурился Кирилл. – Насколько я знаю, самогон пока что не придумали? Товарищ маг, вас не затруднит склепать нам змеевичок?

– Зачем?

– А ты сам подумай! Компостировать местным жителям мозги всякой магией – с точки зрения пастора, например, это моветон, бо-бо и ай-я-яй. Так?

– Допустим, – хмуро признал Денис. – А самогон тут причём?

– А при том, – торжествующе сказал Кирилл, – что это всего лишь обычные торговые отношения! Никаких магических конвенций, буде у них таковые случились, они тут не нарушают, но зато способствуют прочным дипломатическим, и не только, связям с местными. Вот! Так что паяй из ведра змеевик, Кузьмич тебе поможет, и будем торговать. Нас тут пока что уважают, значит надо пользоваться…

– Нравится мне это твоё "пока", – хмыкнула Галина. – А как пастор за трезвенность воевать начнёт? Самогон – штука навязчивая. Они же его по незнанию как пиво начнут хлестать, а потом уже поздно будет.