Шрифт:
Так и получилось — фактор «телеграммы Циммермана» был использован Вильсоном максимально, и системно очень напоминал «фактор Гаврилы Принципа».
Выстрел в Сараево тщательно готовился сразу с нескольких сторон. А как с «депешей Циммермана»? Очень уж и она оказалась кстати…
Пятидесятивосьмилетний Артур Циммерман был хотя и «карьерным» дипломатом, пройдя все стадии консульской службы, но дипломатом для рейха нетипичным. В Аусамт он пришел не из аристократической, а из буржуазной среды. После войны полностью сошел с политической арены, хотя жил долго и умер в 1940 году… Так что и тут мы имеем пример судьбы странной, двойственной, в которой можно легко подозревать скрытые от посторонних глаз мотивы и поступки.
После публикации злосчастной телеграммы агентством «Ассошиэйтед Пресс» американские пацифисты объявили её провокацией англичан. Чтобы не раскрывать немцам умение англичан дешифровывать германский дипломатический код, технология перехвата обнародована не была, а директор английской морской разведки сэр Реджинальд Холл провел хитроумную операцию прикрытия подлинного источника ин формации.
Все эти обстоятельства скорее всего позволяли Германии от конфузной депеши откреститься и вслед за пацифистами Америки объявить ее провокацией. Однако 3 марта её подлинность была подтверждена на пресс-конференции самим Циммерманом. Шаг, ещё более непонятный, чем отправка депеши подобного содержания. Ведь сколько мы имеем примеров вранья на высшем государственном уровне в ситуациях менее критических и по поводам менее значительным… И остаётся лишь гадать: по чьему-то недосмотру или по чьей-то злой воле была состряпана эта провокация с точной адресацией и точным учётом реакции на неё общественного мнения Америки…
Во всяком случае пришлась депеша Циммермана очень ко времени. От США, как от страны нейтральной и от Европы далекой, народы Европы ожидали миротворческого посредничества. Но Дядя Сэм отводил себе роль решающей военной фигуры на решающем, финальном этапе войны. И нужен был окончательный повод для того, чтобы прекратить разыгрывать роль арбитра и превратиться в прямого участника «игры».
Миссии Хауза… Затем «Лузитания»… Затем «банкет Джерарда»… Затем «депеша Циммермана»…
Теперь США могли брать дело войны непосредственно в свои руки. Да и пора было… Подводная война уже угрожала Англии голодом, а тоннаж судов, потопленных с момента ее объявления, приближался к миллиону тонн. Америке приходилось спешить.
Второго апреля Вильсон обратился к Конгрессу с просьбой санкционировать объявление войны Германии. Шестого апреля война была объявлена.
Одновременно появлялась возможность более решительно вмешаться в русские дела…
В Россию уже пришел февраль 1917-го… Значит, в Россию уже пришла революция. Её буржуазный характер вполне устраивал и Антанту, и США. Однако дальше русская революция пошла так, что ход ее нравился американцам все меньше.
Ещё в конце 1916 года был убит Распутин, а в феврале 1917 года Николай II отрекся. Отрекся не под дулом нагана революционного матроса, а после опроса всех командующих фронтами и флотами.
Жестко против отречения высказался только Хан Нахичеванский, остальные сказали: «Уходи!»
Вот почему последний дворцовый комендант Николая генерал Воейков назвал основными виновниками падения самодержавия именно эту компанию во главе с бывшим главнокомандующим, дядей царя, великим князем Николаем Николаевичем.
Отречения царя требовали и кадет Милюков, и помещик Родзянко, и монархист Шульгин.
Поезд генерал-адьютанта Иванова, которого царь направил на усмирение Петрограда, застопорил в пути не красно гвардеец, а железнодорожный штатский генерал, кадет Ломоносов. Потом, впрочем, «думец» Шульгин запустил в оборот легенду о разобранных-де путях под Гатчиной, но если их кто-то и разбирал, то по указанию того же Ломоносова.
Так что я не вижу лучшего способа дать краткую оценку Февралю, чем привести слова Ленина: «Весь ход событий февральско-мартовской революции показывает ясно, что английское и французское посольства с их агентами и „связями“, чтобы помешать сепаратному миру Николая II с Вильгельмом II, организовали заговор вместе с октябристами и кадетами, вместе с частью генералитета и петербургского гарнизона для смещения Николая Романова. Англо-французский империалистический капитал, в интересах продолжения империалистической бойни, ковал дворцовые интриги, подстрекал и обнадеживал Гучковых и Милюковых»…
А теперь не цитаты, а факты… Мелкие, так сказать, «капли» исторической истины, по которым узнается вкус всей эпохи… Английский посол Бьюкенен носил неизменный значок со свастикой. И свастика украшала банкноты Временного правительства.
На пятитысячной купюре она была повторена три раза! Вряд ли это можно считать простым совпадением.
Ещё за год до революции полковник Генштаба Энгельгардт — кадетский член Военной комиссии Государственной Думы, честно признавался: «Распутинская и сухомлиновская клики сильны…». И тут же прибавлял: «Но мы с ними справимся». — «Каким способом?» — интересовались собеседники. — «Да, пожалуй, придется революционным. Только как бы „слева“ не захлестнуло…».
«Слева» и захлестывало. Такой вариант не устраивал ни Антанту, ни Америку. И общую европейскую ситуацию в августе 1917 года хорошо описывал Манифест VI съезда РСДРП (б): «Американские миллиардеры, наполнившие свои погреба золотом, перечеканенным из крови умирающих на полях опустошенной Европы, присоединили свое оружие, свои финансы, свою контрразведку и своих дипломатов для того, чтобы не только разгромить своих немецких коллег по международному грабежу, но и затянуть потуже петлю на шее русской революции».