Дело в том, что Корнезо является родиной разумного гуманоидного вида, очень похожего на нас, на вид homo sapiens.

Главным отличием всего живого мира этой планеты от живого мира Земли является то, что они – «правые». Мы – условно «левые», они – «правые». То есть их ДНК закручены по отношению к нашим ДНК в другую сторону. Мы зеркально-симметричны. Тип пространственной симметрии ДНК есть равновероятная случайность эволюции. На наших планетах ДНК случайно завернулись в разные стороны. В этом факте были и свои плюсы, и свои минусы. На мой взгляд, плюсов было больше.

Главное, что мы не могли заразить друг друга. Мы были взаимно стерильны. У нас – свои вирусы, у них – свои. Особенно важной и удачной эта особенность стала представляться всем после открытия Альбины, тоже «левой», как и Земля, но со своим чудовищным набором суперактивных вирусов и прочей гадости. А с Корнезо в.этом плане мы были взаимно безопасны.

Были, конечно, некоторые проблемы с усвояемостью корнезианской пищи, поскольку не только ДНК, но и ряд больших органических молекул, например аминокислоты, были пространственно зеркально-симметричны по отношению к земным. Но проблемы питания – это такие мелочи при наличии больших транспортников!

В общем, мы могли – и хотели! – свободно разгуливать по Корнезо и радоваться прелестям жизни. Попросту говоря, все человечество дружно стремилось отдыхать на Корнезо. И было готово за это хорошо платить, делясь своими ресурсами, возможностями и достижениями. Но не тут-то было.

Спокойные, дружелюбные, несколько туповатые аборигены оказались неожиданно упрямыми. Они с удовольствием встречали наши экспедиции, прекрасно приняли наше посольство, но почему-то не хотели широких контактов, развития торговли и обмена туристами. Да и свое посольство на Землю они до сих пор так и не отправили. Понадобилось почти триста лет, чтобы уговорить их устроить для нас хотя бы очень маленький курорт.

Может быть, дело в странном, с нашей точки зрения, устройстве их общества? У них нет ни государств, ни местных властей. Просто в каждом поселении обязательно есть особый человек, который имеет право решать некоторые вопросы. Эти особые люди – их называют что-то вроде «гоэ» – появляются в селениях, приплывая с острова Анайри, на который нас, землян, ни разу не приглашали. Странно, но в этом тишайшем, безопаснейшем мире гоэ всегда окружают четыре телохранителя, которые, судя по всему, навечно «прикованы» к нему. «Прикованы» физически: талию гоэ охватывает пояс-обруч из очень прочной местной пластмассы, к которому длинными плетями-цепями присоединены пояса его телохранителей. В поселениях не бывает больше одного гоэ. Когда приплывает новый, прежний возвращается обратно на Анайри. Гоэ встречаются на праздниках, когда вместе собираются жители разных селений и островов, но особо тесных контактов между гоэ мы не наблюдали. Они всегда держатся обособленно. Гоэ с телохранителями обычно живут на окраине поселений. Иногда их зовут для каких-то дел, иногда они приходят к жителям сами. Но гоэ решают не все вопросы. Есть какие-то вопросы, которые решают только женщины селения, собравшись вместе, тихо поговорив и попев свои песни…

Тем не менее корнезианцы как-то ухитряются формировать общее мнение в планетарном масштабе и сообщают его нам через ближайшего гоэ. С тех пор как здесь открылось наше посольство, с землянами обычно официально контактирует очередной гоэ острова Лалуэ, острова, который аборигены согласились предоставить землянам сначала для размещения посольства, а потом и для открытия курорта. Надо сказать, что гоэ Лалуэ и другие гоэ, как и вообще многие корнезианцы, равно мужчины и женщины, часто посещают посольство и проводят с удовольствием время в компании землян. Они с интересом слушают рассказы о Земле и о нашей жизни. Но не более того. Их любопытство никогда не переходит в фазу действий.

О жизни же своего общества, казалось бы, такой простой и даже примитивной, аборигены рассказывать не склонны. От обсуждения нежелательных тем они всегда ловко ускользали. Этому весьма способствует одно из их физических отличий от землян: корнезианцы имеют существенно больший частотный диапазон произносимых и слышимых ими звуков. Нас они слышат прекрасно, а мы услышать в их языке можем только часть звуков, и для общения нам необходимы трансляторы, главная проблема которых – полнота словаря. Если бы не селферы, мы вообще понимали бы и знали бы только то, что корнезианцы сами захотели бы нам сообщить.

Замечу, что и мы, конечно, не так уж наивны и тоже не абсолютно искренни. Не обо всех наших возможностях аборигены должны знать, не обо всех наших деяниях мы обязаны их информировать. У нас, жителей Земли, такой богатый исторический опыт в части хранения секретов и тайн… Очевидно, что в посольстве аборигены знакомятся с хорошо отселектированной информацией. А туристов мы снабжаем транслятором с весьма ограниченным словарем и на время пребывания на Корнезо вставляем им обязательный процессор-блокатор, чтобы простой человек не сболтнул чего лишнего. Поэтому аборигенам ничего не известно о селферах и их возможностях.

Но проблема словаря – не единственная во взаимоотношениях наших цивилизаций. Так, дружелюбные и покладистые корнезианцы установили несколько жестких запретов, действующих для всех землян без исключения.

Самый главный – это запрет на посещение материка. На Корнезо – огромное количество больших, средних и маленьких островов и всего один материк, немногим больше Австралии, находящийся в северном полушарии в довольно высоких широтах. Так вот, нам безо всяких объяснений запрещено посещать его. Надо сказать, сами корнезианцы на материке тоже совершенно не бывают и даже не живут на ближайших к материку островах.