— Держи, спасибо, — девушка сняла плащ и протянула его Бьёрну. С плаща текло ручьем, как и с ее, и с его одежды.

Бьёрн взял плащ, внимательно оглядел и вдруг встряхнул, обдав Гилрэда водопадом брызг. Парень подпрыгнул, отфыркиваясь, чем вновь рассмешил Любаву.

— Ой, ну, пойду я к себе, — улыбнулась она, демонстративно оглядев облепившее её мокрое платье. Глянула на Бьёрна: — Ну, ночи покойной да до завтра? Спасибо за скалу.

Он кивнул, будто и правда не умел улыбаться, и тоже пошел в свою комнату…

…На следующий день в замке начался большой переполох: пришли вести о том, что северные племена снова начали разорять пограничные селения… Все бегали, суетились, к чему-то готовились, даже Гилрэд носился по замку как ошпаренный, раздавая практически всем попадавшимся какие-то указания, только Бьёрна не было видно.

Под такую раздачу попала и Любава, едва показавшаяся из своих покоев. Гилрэд, видимо, спутал её с кем-то и издали в приказном порядке сказал ступать зачем-то на кухню, но, подойдя ближе и разглядев оторопевшую от такой наглости девушку, схватился за голову.

— Прости, княжна, не признал! — повинился он.

— В чем дело? Что за переполох? — спросила Любава, сдвинув брови.

Гилрэд быстро обрисовал ситуацию.

— Ну а где Бьёрн может быть? — спросила Любава.

— Он у себя, скорее всего… — понурился Гилрэд. — Но к нему лучше не входить, когда он сам не просит.

— Я схожу, — решительно сказала девушка.

Парня кто-то окликнул, он обернулся в ту сторону, поморщился и махнул на девушку рукой:

— Делай что хочешь, но я тут ни при чем! Орать и злиться на тебя будет!

И умчался, оставив Любаву в небольшом замешательстве. "Ну и пусть орет… — не слишком вдохновленно подумала она. — Подумаешь… Столько уже орал, привыкла…" И, приободрившись, она направилась в другую часть замка.

Что характерно, коридоры здесь были совершенно такие же, как и в её крыле. И никто на нее из-за угла не выпрыгнул, и вообще ничего страшного не произошло, когда она переступила запретный порог. От осознания собственной наглости на девушку напал веселый азарт, она шла быстро и смело, каким-то победным маршем, по пути не забывая заглядывать в попадающиеся двери. Вскоре она подошла к последней двери в коридоре, огромной, массивной и явно тяжелой. Девушка остановилась, сразу растеряв весь свой пыл. На это надо было решиться, учитывая то, что Бьёрн наверняка был именно там… Собравшись с духом, Любава постучалась. "Да!" — глухо послышалось из-за двери. Любава глубоко вздохнула и, нажав на ручку, заглянула внутрь.

А лучше бы она этого не делала… Назвать то, что творилось в комнате, бардаком, было нельзя. Все было много, много хуже… Все горизонтальные поверхности, включая стулья, кресла, кровать и местами даже пол, были завалены свитками, грамотами, книгами и ещё бог знает чем… На подлокотнике кресла гордо лежала одна перчатка, а груду на столе венчал изготовившийся к оглушительному падению меч. Рядом с кроватью стояла чернильница с пером и кружка с водой. Сам Бьёрн лежал на кровати, поверх покрывала, прямо в сапогах, сдвинув находившийся там хлам на другой конец. Перед ним лежала какая-то книга и карта. Увидев девушку, Бьёрн, мягко говоря, опешил и несколько минут не мог сказать и слова.

— Ой, — первой очухалась Любава. В восхищении выпрямилась и раскрыла дверь целиком. Глянула на Бьёрна и совершенно искренне поинтересовалась: — Слушай, а у тебя тут ужи случаем не водятся?

— Ты не обнаглела ли, а?! — Бьёрн подскочил с кровати, едва не сметя чернильницу, и загородил девушке дорогу. — Я тебе что говорил?!

— Да помню я, что ты говорил! И не ори на меня, — Любава сложила руки на груди. — Думаешь, по своей воле пришла бы? Так всех в замке зашугал, что никто и сунуться не смеет с вестью важной, видишь, мне пришлось! Жена, как-никак!

— О боги… — Бьёрн закатил глаза. — Ты думаешь, я не знаю?! Ты думаешь, Гилрэд просто так по замку бегает, потому что ему размяться захотелось?!

Любава застыла с открытым ртом. Некоторое время в голову не приходило никаких даже намеков на ответ, и она просто смотрела на Бьёрна, в его усмехающиеся глаза. Потом она всплеснула руками и отвернулась.

— Нет, ну это как называется? — спросила она у стены напротив. — А мне он зачем сказал, что ты ничего не знаешь?

— Я его убью… — проникновенно пообещал Бьёрн. — Ей-богу, убью…

— Угу, — мрачно кивнула девушка. — Я тебе помогу. Чем смогу.

— Отлично. Так и будешь тут стоять?

Любава развернулась и пожала плечами.

— Да нет уж, пойду, а то руки чешутся за тряпку да за веник взяться, начну — не удержишь, — с вызовом и хитрецой улыбнулась она.

Бьёрн закатил глаза и покачал головой.

— Мы сегодня выступаем, — неожиданно сказал он.

— О, ну значит, будет время… — начала было Любава, но потом до нее дошел смысл сказанного, и она округлила глаза. Из стиснутого неожиданным ужасом горла вырвалось: — Ч… что?