– Хочешь чего-нибудь? – спросил я.

Девушка оторвала свой взгляд от цепочной карусели, откуда доносились крики и смех маленьких детей.

– А?

– Хочешь съесть что-нибудь? – переспросил я. – Только предупреждаю, тогда нас будут ждать аттракционы только по типу этого, – я кивнул в сторону детского паровозика, но Аврора даже не повернула головы, уставившись на меня.

– Ты хочешь… поесть вместе со мной?

Я хмыкнул.

– А что такие принцессы, как ты, предпочитают есть только в одиночестве?

Аврора не улыбнулась моей шутке, и я заметил смятение, отразившееся на её лице.

Я сказал что-то не так?

– Нет, – наконец ответила она. – Я не голодна.

Хорошо, поедим позже.

Мы прошли мимо орбиты, лабиринта и автодрома, но девушка ни разу не попросила меня остановиться и пойти хотя бы на один из этих аттракционов. На самом деле, не думаю, что меня туда вообще бы пустили. Аврору, да. Она выглядела моложе своих лет, её бы пустили и на карусель с лошадками, никто бы даже не подумал, что ей девятнадцать.

Я был не против просто посмотреть на то, как она веселилась.

И я выбрал это место не просто так.

Когда Аврора, Талия и Джулия были совсем маленькими, мои родители водили их сюда однажды, а может и чаще. Я не был точно уверен. Но один их поход я запомнил очень хорошо, потому что Талия оставила Аврору отвлекать моих родителей, а сама, втихую, пробралась в Дом Страха, в который её не пускали из-за ограничений по возрасту. В придачу взяла с собой мою сестру, которая потом ещё две недели спала с родителями, а после ещё неделю со мной.

Им обеим было по семь, и они были совершенно разными, но, как ни странно, уживались вместе и практически не расставались.

Солнце и Луна Ндрангеты.

Джулия тяжело перенесла утрату Талии. У неё был пятилетний перерыв после смерти родителей, но это не помогло. Только этот ребенок вообще не должен знать, что значит «перерыв между смертям близких людей».

Я следил за дорогой, по которой мы шли. Люди слегка обходили нас стороной, врезаясь в других прохожих, но меня это ни капельки не смущало.

Может, их пугал мой вид, хотя я выглядел достаточно мило, как по мне. Возможно, они чувствовали кобуру с пистолет под мои пиджаком, я не знал.

Ветер немного раздул лёгкое белое платье Авроры, и она придержала его на бедре свободной от меня ладонью, а затем попыталась вытащить руку из моей хватки и вероятно сделать то же самое, но я не позволил ей. Если бы её платье раздувалось слишком сильно и не придерживалось на месте джинсовой курткой, надетой поверх него, показывая остальным её тело, я бы нарядил её в свои штаны, и мы бы продолжили свой путь.

Девушка подняла на меня свой взгляд, и я заметил румянец на её щеках.

Что такое?

– У меня ладошки потеют, – тихо призналась она.

Так значит она не придерживала платье, а… Но я не чувствовал это, может потому что…

– У меня тоже, – пытаясь не смутить её, признался я в ответ.

Аврора поджала губы, сдерживая солнечную улыбку, и посмотрела нам под ноги, когда мы проходили рядом с батутами.

– Переживаешь? – не осмеливаясь взглянуть на меня, когда я не отрывал от неё своих глаз, спросила она.

– Не меньше тебя, по-видимому.

Она хихикнула себе под нос, но ничего не ответила. Её светлые волосы прыгали из стороны в сторону от темпа нашей ходьбы, и я наблюдал, как она заостряла свой взгляд, чуть ли не на каждом мимо проходящем ребёнке.

У неё был младший брат, но их разница в возрасте была почти неощутимой, так как Елена Короззо работала инкубатором для Лоренцо и решила забеременеть через два месяца после первых родов. Странно, что он не заставил её рожать ещё, но, видимо, целью был один мальчик, и поэтому, после того, как появился Гаспаро, он успокоился.

Я не замечал, чтобы он играл с Авророй, когда они были маленькими или вообще нормально разговаривал с ней, кроме той похабщины, которую он выкидывал в её сторону, когда едва вырос.

Мы несколько раз отпинали его с Кристианом за его разговоры, когда сами были подростками и могли скинуть это на внеплановую тренировку по самообороне.

Мы никогда с ним не дружили. Он был мерзким и скользким, очень похожим на своих родителей. Я бы не удивился, если бы он оставил кого-нибудь из нас умирать на задании, спасая свою задницу, в то время, как мы с Кристианом легли бы на гранату, подрывая себя, но спасая других.