Он решил утянуть их с собой в могилу!

Теперь Шэнь Цинцю уже не мог сказать, надеялся ли старый глава Дворца остановить их или по-прежнему жаждал убить Ло Бинхэ, – он еле успел вскинуть потрескавшиеся ножны, чтобы отбить удар. Резкое движение ускорило рост демонического растения, и покрывающуюся зелёными побегами правую руку Шэнь Цинцю охватила сводящая с ума боль, но он не мог позволить себе выпустить Ло Бинхэ. Однако это лишь подстегнуло его боевой пыл, и он устремил на старика исполненный ледяной ярости взгляд.

Последняя атака привела к тому, что на коже старого главы Дворца заколосилось ещё больше зелёных побегов, которые пробивались даже в уголках глаз. Видимо, перейдя ту грань, когда он был способен хоть что-то чувствовать, старик разразился диким хохотом, перекатываясь по земле, пока не достиг бесчувственной Цю Хайтан.

– Разве ты не собиралась покончить с Шэнь Цинцю? – выкрикнул он ей прямо в ухо. – Вот же он, перед тобой, а ты всё спишь?! Поднимайся и убей его! Убей их обоих!

От этого вопля Цю Хайтан поневоле пришла в себя. Узрев рядом с собой лицо, больше похожее на засохшую мандариновую корку, испещрённую кровавыми язвами, из которых торчали свежие ростки, она от ужаса потеряла рассудок и, схватившись за меч, принялась размахивать им с истерическим визгом. Опасаясь, что она вот-вот воспользуется духовной энергией и навлечёт на себя ту же участь, Шэнь Цинцю крикнул ей:

– Успокойся!

Старый глава Дворца, напротив, продолжал орать как оглашённый:

– Быстрее! Поторопись! Разве не ты просила меня помочь тебе свершить возмездие? Он же едва держится на ногах – добей его!

При виде Шэнь Цинцю Цю Хайтан немного пришла в чувство, но у неё по-прежнему тряслись руки, а уставленный на него взгляд ничего не выражал. Справедливости ради, сам он никогда не питал к ней вражды – в конце концов, его предшественник в самом деле лишил её семьи, – однако, если она будет упорствовать, ему придётся сразиться с ней.

И всё же против всех ожиданий Цю Хайтан вместо того, чтобы бездумно[54] накинуться на него, перевела оцепенелый взгляд с Шэнь Цинцю на висящего у него на спине Ло Бинхэ и отступила на пару шагов.

– Невозможно… – дрожащими губами произнесла она. – Нет, немыслимо… Всё это фальшивка! Сплошная ложь! Это не мой брат. Мой брат не мог так поступить, это не мог быть он! Ты лжёшь!

«Да что тут вообще происходит?» – недоумевал Шэнь Цинцю.

– Я не знала! – в исступлении давясь слезами, выкрикнула Цю Хайтан. – Не знаю, как могло дойти до такого? Я ведь не сделала ничего дурного, за что же мне выпало столько страданий?

Шэнь Цинцю был поражён до глубины души: она пробыла в обмороке всего-то ничего, почему же ему теперь казалось, будто она очнулась совершенно другим человеком?

Или, скорее, столкнувшись с чем-то, чего она не могла принять, она окончательно слетела с катушек?

Всё сильнее ощущая, что тут явно что-то не так, Шэнь Цинцю сурово велел ей:

– Не двигайся!

– Чего ты ждёшь?! – возопил старый глава Дворца.

Обхватив голову, обезумевшая Цю Хайтан пронзительно закричала:

– Признайся, что ты чувствуешь ко мне? Ненависть? Жалость? Желаешь, чтобы я страдала до конца своих дней? Зачем ты вообще оставил меня в живых? Почему не убил?!

От этого ора голова Шэнь Цинцю шла кругом, так что он не успел помешать Цю Хайтан, когда та, неожиданно сорвавшись с места, бросилась прочь, – ему оставалось лишь крикнуть ей вслед:

– Вернись! Если будешь сломя голову носиться по Гробнице непревзойдённых, точно сгинешь!

Однако Цю Хайтан уже скрылась из вида, а у него определённо не было ни времени, ни возможности за ней гоняться. Мысленно поставив по ней свечку, Шэнь Цинцю двинулся прочь, борясь с навалившейся на сердце тяжестью – он сам не мог понять, откуда взялось это чувство.

Теперь, когда пособница сбежала, а Шэнь Цинцю тоже уходил, старый глава Дворца утратил последнюю тень надежды. Какое-то время он неподвижно лежал, словно в оцепенении, а затем, зарывшись лицом в траву, принялся пожирать её без разбора, не переставая хохотать. Растительность у него на макушке разрасталась всё гуще, пока та не начала походить на покрытую пышной зеленью кочку. Вскоре звук смеха также утих, и Шэнь Цинцю почудилось, что он слышит треск, от которого кровь стыла в жилах, – это ломались кости черепа. Ещё несколько раз хрипло вздохнув, старый глава Дворца тяжело уронил голову на землю – ему не суждено было поднять её вновь.

Стоило столько лет занимать пост главы прославленной школы, чтобы принять такой жуткий и мучительный конец! Одно это переполнило бы состраданием любое сердце. * * *

Шэнь Цинцю успел сделать от силы пару шагов, когда в его голове зазвучал приглушённый голос, казалось, исходящий со всех направлений разом.

– А глава пика Шэнь знает толк в игре в прятки, – с улыбкой в голосе заметил Тяньлан-цзюнь. – Как насчёт угадайки? Скажем, как скоро мы встретимся вновь?