– Разве я не говорил тебе не иметь с ними дела? – практически проревел Ло Бинхэ.

У Шэнь Цинцю и без того всё расплывалось перед глазами, а этот крик, от которого заныли барабанные перепонки, произвёл эффект выплеснутого прямо в лицо ведра ледяной воды. Пару мгновений он просто смотрел на ученика в немом отупении, потом в его сердце столь же внезапно зародилась искра необъяснимой, но от этого не менее жгучей обиды.

– Ты в порядке? – ничего не выражающим голосом спросил он.

– В порядке? – немногим дружелюбнее рявкнул Ло Бинхэ. – В каком ещё порядке?!

Судя по тому, что у него доставало сил орать на учителя, он и впрямь пришёл в чувство – в таком случае Шэнь Цинцю мог считать, что расплатился с Ло Бинхэ хотя бы отчасти.

– Вот и славно, – кивнул он.

Развернувшись на сто восемьдесят градусов, он двинулся прочь, не разбирая дороги.

Он и в самом деле не знал, куда ему идти. Без Ло Бинхэ и Синьмо ему ни в жизнь не покинуть стен Гробницы непревзойдённых, так что направление не имело значения. Однако он лез из кожи вон, чтобы вытащить Ло Бинхэ, и всё, что он заслужил взамен, – сеанс бешеного ора. Право слово, с него хватит.

Не успел он пройти и нескольких шагов, как сбоку загорелись Свечи последнего вздоха, осветив половину его лица. Выбросив руку, Ло Бинхэ внезапно схватил его за рукав:

– Ты плачешь?

Шэнь Цинцю уставил на него непонимающий взор.

Плачет?

Он плачет?

Да разве такое возможно?!!

Подняв левую руку, он дотронулся до лица. Прежде невредимая рука была плотно занята бессознательным телом ученика, так что он впервые за долгое время смог использовать её для чего-то другого. Щёки и впрямь были мокры от слёз – он и сам не заметил, когда они пролились.

И тут Шэнь Цинцю понял, что это случилось, когда он выдёргивал из ноги побеги цинсы.

Стыдоба, да и только.

Негодование, которым так и сочился голос Ло Бинхэ, бесследно испарилось.

– Выходит, когда я слышал, что учитель плакал, мне не почудилось? – дрожащим от напряжения голосом спросил он.

– Почём мне знать! – брякнул Шэнь Цинцю, прикрывая смущение вспышкой гнева.

Вырвав рукав, он вновь двинулся прочь, но Ло Бинхэ тотчас обхватил его со спины – и надо же было ему вцепиться в правую руку, где укоренилась цинсы. Хоть Шэнь Цинцю удалось сдержать недостойный вскрик, он всё же невольно застонал сквозь зубы. Ло Бинхэ сразу же отпустил его и, взяв учителя за левую руку, принялся внимательно осматривать его в неверном свете зелёных свечей.

И чем дольше он его разглядывал, тем более обеспокоенным делалось выражение его лица – похоже, на теле Шэнь Цинцю и впрямь живого места не осталось. Всё, на что падал взгляд Ло Бинхэ, было сплошь окровавлено и изранено – воистину, зрелище не для слабонервных. Он чётко помнил, что, прежде чем он лишился сознания, с Шэнь Цинцю определённо было всё в порядке.

– Это всё… из-за меня? – дрогнувшим голосом спросил он.

Шэнь Цинцю казалось, что ещё немного, и он начнёт харкать кровью. С языка чуть не сорвалось: «Из-за кого же ещё?»

Однако он никогда не сказал бы этого вслух, так как считал, что выставлять напоказ свои жертвы и кичиться заслугами[56] – недостойное занятие, а потому ограничился кратким:

– Твоя рука. Отпусти.

Выражение лица Ло Бинхэ тут же смягчилось.

– Не отпущу. Учитель, не злитесь на меня, я был неправ.

Сколько раз он уже это слышал!

Шэнь Цинцю лишь отмахнулся: поди прочь. Пора убираться отсюда, ведь Незрячие остовы уже наступают со всех направлений, а они всё ещё торчат тут. Однако вместо того, чтобы последовать этому немому приказу, Ло Бинхэ прилип к учителю, что твоя тянучка[57]:

– Почему учитель не бьёт меня? Можете ударить меня, если это поможет вам выместить гнев!

«Кто-нибудь, скорее, тут буйный мазохист – заприте его где-нибудь, что ли…»

Как бы ни торопился Шэнь Цинцю, Ло Бинхэ так и продолжал тащиться за ним, не желая отцепиться. Теперь достаточно хорошо знакомый с его тактикой, Шэнь Цинцю уяснил, что пряник действует на его ученика куда доходчивее кнута, а потому, наконец сдавшись, ответил:

– Вечно ты так: рыдаешь, признавая свои ошибки, а потом опять берёшься за старое – тебя разве что могила исправит. Какой во всём этом смысл?

– Ну а если я всё же исправлюсь? – В голосе Ло Бинхэ послышались слёзы. – Учитель, не бросайте меня!

Видя, в какое плачевное состояние в одночасье пришёл его грозный ученик, Шэнь Цинцю ощутил необоримое желание отвесить ему пару добрых затрещин – его удержало лишь соображение, что Ло Бинхэ без того крепко приложили по голове. Вроде с его педагогическими методами было всё в порядке – как же он умудрился взрастить такого нытика? Ло Бинхэ, воплощённый владыка демонов собственной персоной, висит на его рукаве и воет белугой; расскажи – никто не поверит!