— Спасибо, Генри, — поглядела на него с любовью.

Паладин поднялся, чтобы вновь улизнуть в ванную, но я удержала его за халат и потянулась раздевать. Но он придержал.

Стоял передо мной на постели на коленях, я тянула его за пояс на себя, не желая отпускать. Больше никогда не хотела его отпускать.

— Сейчас вернусь, — прошептал он.

— Нет, не отпущу, — засияла улыбкой я.

Я убрала полы халата на бёдрах и поцеловала.

— Боюсь спросить, где ты научилась такому? — хрипло сказал он, положив горячую ладонь мне на спину.

— Ещё нигде… но сейчас попытаюсь… — отрывисто проговорила я.

— Ладно, молчи...

Генри судорожно гладил меня по оголённой спине, беспощадно срывая остатки платья. Жалко было, оно же совсем новое. Но я промолчала, не отрываясь от ласк и стараясь подарить паладину удовольствие, от которого дыхание его судорожно прерывалось.

Совершенно неожиданным порывом Генри поднял меня, опрокинул на спину, резко вошёл и тут же закончил.

— Ух! — прошептала я. — Не обязательно было так!

— Обязательно. Я хочу сына, — поцеловал в губы горячо и страстно.

Генри долго благодарно целовал меня. А потом всё повторилось. И длилось долго. Так долго, что, не помню, как уснули, наполненные любовью и нежностью.

Проснулась от того, что грудь защемило от предчувствия чего-то ужасного. Сделала тугой вдох, осознав, что в нём больше нет аромата вербены. Распахнула глаза и увидела рядом пустую подушку. Генри уехал…

Огонь в камине давно потух, а в окно врывался холодный дневной свет. Ну, и заспалась же я…

Спустила ноги с постели и увидела халат Генри с опалёнными следами на плечах. Перед глазами пронеслись воспоминания о бурно прошедшей ночи. На коже до сих пор горели следы прикосновений и поцелуев.

Как бы хотелось проснуться в кольце рук любимого! Провести с ним утро. Я была лишена этого в первую ночь, и вот сейчас тоже…

Молю тебя, Великий бог Света Арнос, дай сил твоему паладину вернуться домой! Очень жду тебя, Генри! И молю тебя Пресветлая, сохрани малыша, если я понесла.

Я прижала руки к животу и легонько его погладила. Мне нравилось новое ощущение, когда я разрешила себе стать матерью.

Очень хотелось есть и пить. Я слезла с постели и направилась к шкафу, надеясь найти там что-нибудь из одежды. Но сделав несколько шагов, ощутила, что заметную боль меж ног. Ночь была ошеломительной! Мой бедный паладин, вряд ли ты выспался… Но, надеюсь, моя любовь придала тебе сил и наполнила хранилище до краёв.

В шкафу нашлись несколько свежих сорочек и один чёрный шёлковый халат. Платьев, разумеется, не было. Помнится, Бриджит, говорила должны принести ещё пару для меня.

Мысленно заулыбалась. Спасибо, Генри.

Но всё же сейчас я оказалась перед очень скромным выбором: выйти в гостиную в своём разорванном платье или в свежем халате Генри. И то и другое выглядело пошло. Но я решилась на халат — пусть герцогиня и Либретта видят, что мы близки. Очень близки.

Завернулась в шёлковую ткань почти в два полных оборота, завязала пояс вокруг живота, тоже обернув его дважды, и вышла из спальни.

Очень надеялась, что проберусь в кухню тайком, и меня никто не увидит, но как только ступила за порог спальни, меня тут же окликнули.

— Триса, доброе утро! — поздоровалась герцогиня, сидевшая за столом в гостиной. Рядом сидела Либретта и немного в стороне — Бриджит.

— Позавтракаете с нами? — герцогиня пригласила жестом к столу. — Мы вас ждали, но не решались будить.

— Доброе утро! — поздоровалась я. — С радостью.

Опустив взгляд в пол и не решаясь поднять его, я прошагала по жёсткому ворсу ковра к столу и забралась на стул.

— Сейчас принесу вам кофе и булочек, — вскочила Бриджит.

Я заметила, что у служанки тоже была наполнена чашка и она завтракала с хозяйками.

— Я сама налью, просто покажи, что где лежит? — улыбнулась я.

Мы вернулись с кухни с кофейником и тарелкой свежих булочек.

— Спасибо, — поблагодарила я Бриджит.

— Как спалось, леди Триса? — не удержалась от вопроса леди Элизабет, разглядывая мой халат. То есть халат своего сына.

— Прекрасно, спасибо, — ответила, я прикрывая чашкой краснеющее лицо.

Сделала глоток горячего кофе, откусила булочку и ощутила истинное блаженство.

— М-м-м, как вкусно, — восторженно произнесла я, встретившись взглядом с Либреттой.