– Я вижу, что в дюнах ты нашел пару яиц.

От злости Нилит впилась ногтями в дно повозки и случайно отколола толстую щепку. Нилит сжала ее в ладони, повернувшись спиной к слазергасту. Почему-то она знала, что он наблюдает за ней – всегда наблюдает. Нилит сдвинулась в сторону, чтобы животное не видело, как она берет в руки замок, висевший на клетке. Щепка была прочной, и, поковыряв ей в замочной скважине, Нилит услышала, как щелкают сувальды.

– Ты шутишь, – буркнул Фаразар.

Нет. Нилит поняла, что она настроена серьезно. Замок был громоздким кубом из кованого железа, и она почувствовала, что в замочной скважине великое множество разных зубцов.

– У тебя знакомые взломщики есть? – спросила она.

Фаразар вздохнул.

Не глядя на замок, Нилит не могла понять, что делает щепка – и делает ли что-нибудь вообще. Фаразар с интересом следил за ее работой, и с каждой секундой презрительное выражение на его лице усиливалось. Аноиш никак не мог знать, что они задумали, но тем не менее он им помог, испугавшись каменщиков, которые с грохотом дробили камень неподалеку. Несколько стражников обратили внимание на повозку; происходящее, похоже, их совсем не радовало.

– Спокойно, конь! – крикнул Джоби, наматывая недоуздок Аноиша на руку.

Щепка сломалась, и ее острый край вонзился в палец Нилит. Она выругалась.

– Это безнадежно.

Фаразар фыркнул.

– Столько усилий! Столько дней, недель, проведенных в пустыне. И ради чего? Чтобы оказаться в клетке, чтобы тебя навечно отправили работать в какой-то шахте. Я рад, что увижу твое лицо, когда ты наконец-то поймешь, что проиграла. И, судя по твоей руке, долго ждать не придется.

Нилит стиснула зубы и решила, что любой ценой сохранит хладнокровие. Однако глаза предали ее: взгляд Нилит скользнул к рваному краю куртки. В прорехах потемневшей от дождя ткани виднелось слабое сияние, похожее на свет накрытого колпаком фонаря. Сияние уже достигло ее локтя. Нилит содрогнулась, словно кто-то провел холодной рукой по ее груди. Она услышала какой-то хлюпающий звук и краем глаза увидела, как слазергаст облизывает зубы. Она показала ему неприличный жест.

– Ну а ты, Фаразар? – спросила она. – Какая вечность ждет тебя? Уверена, ты проведешь ее в той же шахте. Проиграю я, проиграешь и ты. Или ты забыл?

– Тьфу! – Когда Фаразару напомнили о том, что теперь их судьбы переплетены, призрак потерял самообладание. Он попытался плюнуть в нее, забыв о том, что он уже не человек, а полужизнь. – Я вообще не оказался бы в этой клетке, если бы ты просто оставила меня в покое!

Нилит уже не могла сдерживать в себе гнев.

– Вот оно, знаменитое себялюбие Талин-Ренала! Тебе всегда было насрать как на город, так и на его жителей, и даже сейчас, когда он прямо перед твоей уродливой мордой, ты слеп, словно младенец. Просто посмотри вокруг! Посмотри, к чему привело твое бездействие. Нехватка воды из Никса, Консорциум… Кто знает, сколько душ эти люди утащили за сомнительные долги? Сколько империй усилились прямо у тебя под носом? Подумай хоть раз об этом, а не о твоих собственных парах. Это все твоя вина, и когда я выберусь из клетки, я покажу тебе, что такое – править, а не просто быть монархом, – с ненавистью выпалила она. – Крассы давно этому научились.

Глаза Фаразара превратились в сияющие белые щели.

– Ах да! Тот великий урок праведной жизни, ради которого ты пересекла половину Дальних Краев. Как же я забыл? Ну, жена, я все еще жду. Пока что никаких откровений я не услышал.

Нилит холодно улыбнулась.

– Урок еще не окончен.

Она стиснула зубы. Угроза прозвучала далеко не так мощно, как ей бы хотелось.

– Какая ты жалкая, жена! – воскликнул Фаразар, забыв об осторожности.

– Согласен, – сказал голос Джоби – хриплый и неожиданно близкий. Преследователь незаметно вернулся к повозке и теперь стоял рядом с клеткой, сжав подбородок большим и указательным пальцами.

– Весь этот шепот, все эти ссоры выглядят довольно жалко. Муж и жена, да? – Он наклонил голову набок. – Какая неожиданность. Не заметно, чтобы вас связывали теплые отношения.

Увидев исполненные ненависти взгляды Нилит и Фаразара, Джоби потянул за свой воротник.

– Скоро приедем, госпожа и тень.

Нилит следила за действиями преследователя, приберегая для него свою самую кислую мину, как вдруг заметила, что позади него в канаве, среди разнообразного мусора, лежит гора промокших насквозь тряпок. Она не сразу поняла, что это человек. Фигура привалилась к кирпичной стене полуразрушенного дома; ее руки и ноги были скрыты под грязными тряпками. Через щель в обмотках смотрели два почерневших глаза; когда с переломанной черепицы на них падали капли, они моргали. Их взгляд был устремлен на Нилит и на прикованного рядом с ней призрака; глаза смотрели с живостью, необычной для нищего. В них не было пьяного тумана или страха, а лишь интерес – хотя, возможно, он объяснялся тем, что за спиной Нилит в воздухе повисли ряды светящихся зубов.

Когда преследователь Джоби вернулся на свое место и повозка покатилась вперед, глаза человека смотрели вслед Нилит до тех пор, пока она не скрылась за поворотом. Нилит разглядывала каждое кривое покосившееся здание так, словно оно – цель их поездки. А когда она оглянулась, нищего уже не было видно.

Фаразар сжал прутья решетки, не обращая внимания на то, что его пары белеют там, где прикасаются к металлу.

– Ты лжешь, – прошипел он. – Все это ты затеяла, чтобы отнять у меня монеты и трон. И ты подтвердишь это при всех, прежде чем тебя прикончат.

Прошел еще один мучительный час, но Нилит держала рот на замке; каждый раз, когда они сворачивали на новую улицу, ей казалось, что поездка подошла к концу. Ливень усилился. Джоби раскрыл маленький зонтик и сидел под ним неподвижно, словно статуя. Нилит подняла лицо к небу и напилась дождевой воды; преследователь, похоже, не собирался давать ей воду сегодня, но теперь у него не было выбора. Тучи приходили в Аракс всего несколько раз в год, но каждая из них усердно поливала город дождем. Вода текла по клетке потоками; на полу клетки натекла глубокая лужа. Нилит почувствовала, как кренится повозка; грязь на улицах окончательно превратилось в топкое болото. По нему повозка уже не могла ехать так же быстро, как и раньше, и за это Нилит была благодарна судьбе.