– Ну, даже не знаю, что сказать, - протянул мужчина, обводя нас пристальным взглядом.
– Результат, прямо сказать, ошеломляющий!

Он говорил строго и сурово. Но меня разрывало противоречивое чувство, будто наставник попросту смеется над нами.

– Да по этому мосту невозможно пройти!

– Вы видели, как его шатает?

– Это просто нереально, - вразнобой заголосили одногруппники.

– А сами бы вы смогли?
– неосмотрительно бросил кто-то, и капитан остро зыркнул в сторону говорившего.

Но быстро смягчился, и лицо его приобрело уже привычное саркастичное выражение.

– На самом деле, вы и не должны были его пройти, - вдруг ошарашил капитан Байрон.
– Вы еще слишком зелены для такого испытания. Лишь у Легран отдаленно получилось взять ситуацию под контроль. И то, с концентрацией еще работать и работать.

Наставник кинул беглый взгляд в мою сторону, а я зарделась от неожиданной похвалы.

– Тогда зачем это все?
– прозвучал закономерный вопрос.

– Чтобы упасть! Весь смысл именно в падении. Чтобы каждый из вас прочувствовал на своей шкуре, каково это сорваться со спины фурии и расшибиться о скалы. Надеюсь, все в полной мере ощутили прелесть падения?
– хмыкнул он.

Ребята закивали, потирая ушибленные спины, руки и ноги.

– Вот!
– Капитан наставительно поднял указательный палец вверх.
– Смысл занятия не в том, чтобы опозорить вас или посмеяться, смысл в том, чтобы вы поняли каково это - упасть. И никогда не повторили этого в реальности.

***

Никогда не думала, что огонь может так сильно трещать. С таким треском обычно ломаются прочные кости. Крошатся в щепки огромные ветки и стволы вековых деревьев.

Сегодня в огне было и то, и другое.

И, наверное, мне не стоило приходить. Надо было остаться в своей комнате, в тишине и спокойствии. Но как, если из окон моей спальни как раз было видно кусочек полигона? Отблески огня заревом наполняли небольшое пространство, не давая отгородиться от того, что происходит снаружи.

Чащобника оттащили на дальний конец полигона. Там же и устроили погребальный костер. Помимо загонщиков, столпившихся на безопасном расстоянии от тела, здесь присутствовали еще и стихийники. Именно они направляли магический огонь, сжигая то, что осталось от некогда сильного могучего зверя.

Чащобник не смог побороть черную гниль. И страдания его были долгими и мучительными. Все же прав был Монтего, когда говорил, что смерть бывает милосердной. Наверное, я должна была порадоваться, что наконец все закончилось. И что душа огромного исполина воссоединиться с этим лесом, вернувшись в лоно природы.

Но я никак не могла отпустить мрачные мысли, а влажная дорожка, прочертившая щеку, и вовсе грозила превратиться в целый поток из слез.

Сбоку кто-то подошел и по-свойски обнял меня за плечи. Мне даже головы поворачивать не надо было, чтобы понять, что это Питер. Только он был настолько нагл и бесцеремонен.

– Ну, принцесса, не плачь. Когда провожаешь душу в мир иной, нельзя предаваться унынию. Его ждет перерождение. Чащобник всегда был частью леса. Ею он и останется, даже превратившись в пепел.

Я шмыгнула носом и вытерла рукавом мокрую щеку.

– Ты когда-нибудь перестанешь называть меня принцессой, а?

– Ммм… Вряд ли!
– мотнул головой Рэнкс и улыбнулся.

Способность Питера оставаться собой в любой ситуации порой меня восхищала. Чаще, конечно, бесила. Но сейчас я вдруг очень ясно поняла, что жизнь продолжается. И смерть одного существа - это порой возможность продолжать жить для другого.

Когда огонь разгорелся сильнее, добираясь до мягкой плоти чащобника, в воздухе повеяло ароматом жареного мяса. Я сглотнула вязкую слюну, тут же скопившуюся во рту. Рэнкс же и вовсе застонал в голос.

– Вот бездна. Жрать-то как хочется!

Остальные поддержали его согласными возгласами.

Мяса мы не видели уже второй день. Питались практически одной кашей и корнеплодами, что еще остались в хранилищах Маджериума. Но и эти запасы были не безграничны. И уверена, за крохотный кусочек мяса чащобника каждый сейчас мог бы отдать душу.

Вот только мы отнюдь не были уверены, что это мясо можно есть.

Откуда-то справа быстрой и бесшумной трусцой подъехал Скай верхом на драггасте. Парень поднял руку вверх, давая команду стихийникам, и те потушили огонь. Драг приблизился, припал носом к земле, принюхиваясь. Подошел ближе. Одеревеневшие конечности чащобника превратились в раскаленные красные угли. А от мягкой плоти поднимался густой белый дым и просто восхитительный запах. Но драггаст отчего-то фыркнул и мотнул головой. А потом резко отошел, разом потеряв интерес к добыче.