– Война в Индокитае долго не продлится, через год она закончится, Даниэль останется во Франции, все говорят, что наша армия более современная и разобьет их.

– Будем надеяться. А следующая война где и когда? – спросила Мадлен. – Шарль говорит, что предстоит драться с коммунистами, столкновение неизбежно, но не обязательно прямое, так что будет передышка. Надеюсь, вы с Даниэлем будете счастливы.

– Знаешь, я всегда его любила, он был моим идеалом, даже когда не хотел купаться. – В ответ Мадлен расхохоталась. – Сколько себя помню, всегда хотела быть женой Даниэля, это само собой разумелось, и для него тоже. Так что пусть идет в армию, ничего страшного.

Маршируя в ногу, появились предыдущие выпускники Сен-Сира, выстроились перед коленопреклоненными крестниками, прикрепили к киверам плюмаж – и красно-белые султаны затрепетали на ветру, – надели кивера им на голову, затем приложили сабли, развернутые лезвием наружу, к плечу крестников со стороны сердца, к правому плечу, вручили сабли, после чего развернулись и удалилась в молчании. Наконец раздалось, Офицеры, встать! [44] Все поднялись и затянули песню своего выпуска, теперь они – младшие лейтенанты. Офицеры нового поколения замаршировали, как ожившие оловянные солдатики, Это не он! Мадлен и Мари обнаружили, что тот, на кого они смотрели больше часа, вовсе не Даниэль, и вся группа скрылась вдали.

Из сорока восьми компаний, где требовался начинающий инженер или дипломированный помощник, лишь одна вызвала Арлену на собеседование, причем неудачное, и только двадцать два учреждения потрудились отправить письмо с отказом, остальные не удостоили ее ответом. Но Арлена не сдавалась, она надеялась получить еще несколько положительных откликов. Ну или хотя бы один. И дала себе слово подождать до конца августа – таков был крайний срок. Когда она заговорила о своем бесконечном ожидании, об ответах, которые не приходят, Пьер возвел глаза к небу, Напрасно ты так уперлась, это тупик. Не бывает женщин-инженеров, потому что они не смогут заставить слушаться себя на стройке или на заводе, мужчины и женщины разные, нужно с этим смириться, так уж вышло, что именно женщинам по природе положено рожать и растить детей, это хорошо, что женщины работают, но многие профессии вам не подходят, если бы ты хотела, могла бы стать преподавателем, хорошо зарабатывать, да и каникулы все твои, мы бы подумали о будущем.

– Если бы все так рассуждали, мы бы до сих пор жили при королях, ты бы пахал сорок восемь часов в неделю, как твои родители, без оплаченного отпуска, пенсии и страховки. Приходит день, когда нужно опрокинуть стол и сказать «Хватит!», иначе ничего не изменится, нам оставят только право делать детей и молчать. Можно ведь надеяться на другую жизнь, верно?

Шли недели. В конце сентября Арлена должна была принять решение, иначе она рисковала потерять комнату в общежитии, а когда приходится решать быстро, это, как правило, означает, что дела идут неважно и пора переходить к плану «Б». Но Арлена не спешила подаваться на преподавателя, ведь тогда, кроме преподавания, ее ничего не ждет, а она об этом и слышать не хотела. Преподавательница матанализа убеждала ее поступить в Комиссариат по атомной энергии, недавно созданное госучреждение, где Арлена могла бы получить интересную исследовательскую должность, показать, на что способна, подняться по служебной лестнице и добиться таких полномочий, которых в частной сфере у нее никогда не будет, к тому же там достойная зарплата, и она сможет остаться в Университетском городке. По словам преподавательницы, Арлене повезло: один хороший знакомый, Жюль Хоровиц, исследователь, возглавляющий новый физико-математический факультет в форте Шатийон в Фонтене-о-Роз, ищет квалифицированных специалистов и не может найти. Правда, она не стала рассказывать, что ей пришлось надавить на Хоровица. Когда она предложила нанять Арлену, тот скривился, В моей команде ребята из Политехнического и ни единой женщины, могут начаться проблемы.

– У них – безусловно, потому что будет трудно за нею угнаться.

– У меня и без того хватает сложностей, к тому же тут очень высокий уровень.

– Послушай, ты ведь знаешь, каково это – быть жертвой сегрегации, тебя самого не взяли в Политех, потому что ты еврей, ты должен дать ей шанс.

Хоровиц согласился встретиться с Арленой, поговорил с ней четверть часа, но эта девчонка, у которой был ответ на все, не внушила ему особого доверия; он попросил ее решить заковыристую задачу о скорости распространения электромагнитной волны, увидел, что она достала из портфеля китайские счеты, и предложил счетную линейку с двойной логарифмической сеткой, Я быстрее решу на счетах, к тому же они гораздо точнее логарифмической линейки, которая годится только для обратных чисел и последовательных вычислений, а я комбинирую оба метода и никогда не ошибаюсь. Хоровиц посмотрел, как она решает уравнение Максвелла, щелкая шариками, как пулемет, и не стал проверять результат, Поскольку мы ходим под КАЭ [45] , сначала вам предстоит год стажировки, которую можно прервать в любой момент, если дело пойдет плохо; начнете в понедельник, и вам придется постараться – объем работы приличный, потому что мы имеем дело исключительно с нейтронными расчетами.

– А в чем именно они заключаются?

– Это новая наука, изучающая размножение нейтронов и управление цепной реакцией, у нас нет права на ошибку.

Когда Хоровиц сообщил Гарнье, начальнику лаборатории, что он берет ассистентку из Севра, тот воскликнул, С ума сошел! В его оправдание следует сказать, что тринадцать инженеров группы ни разу не сталкивались с девушками-математиками за время своего мужского обучения – ни в лицее для мальчиков, ни за два года в подготовительном, ни в высшей школе, и никто из них ни разу не задался вопросом, почему так. Убежденные, что вотчина девушек – литература, они с удивлением отмечали, что данная представительница женского пола не болтает невесть что, не имеет тайного намерения выйти замуж за выпускника Политеха, приходит первой, несмотря на долгую дорогу из Парижа, работает не покладая рук, едет домой на последнем автобусе, схватывает на лету, не вынуждая повторять дважды, не отвлекает их просьбами о помощи и, наконец, работает не меньше их самих, только для ускорения вычислений использует китайские счеты.

Странная женщина, ничего не скажешь.

Будущие сотрудники КАЭ, имеющие доступ к информации, касающейся национальной обороны, должны были пройти проверку в ДТН [46] , службе внутренней безопасности, но на данный момент этот допуск был чисто теоретическим, поскольку вход в лабораторию был свободный и никак не контролировался.

Арлену вызвали в министерство, расположенное в Пятнадцатом округе, где ее принял военный, который проверил удостоверение личности и задал вопросы по списку, лежавшему на столе, отмечая их галочкой, Я вижу, что вы дочь погибшего фронтовика и находитесь на гособеспечении, у вас нет полицейского досье, никаких отметок и донесений на ваш счет; являетесь ли вы членом политической партии?

– Нет.

– Симпатизируете ли вы коммунистической партии?

– Нет.

– Являетесь ли членом профсоюза или сочувствующей?

– Нет.

– Придерживаетесь ли пацифистских взглядов?

Арлена вспомнила, что несколько месяцев назад подписала Стокгольмское воззвание за всеобщее разоружение. Она помедлила – если признаться, что она поддержала петицию, с работой в КАЭ покончено. Она сделала глубокий вдох. Будь что будет.

– Тоже нет.

– Поддерживаете ли дружеские связи с коммунистами или пацифистами?