Но глаза… В этих маленьких чёрных бусинках горел несломленный, наглый и полный вселенского презрения огонёк. Он смотрел на мир так, будто это не он сидит в клетке, а весь мир заперт снаружи. Идеальный кандидат.

Так, стоп. Вот это уже интересно. Я прошёлся взглядом по остальным обитателям. Обычные животные. Милые, здоровые, предсказуемые. А этот… он другой. Лысый не от болезни и не от старости. Я чувствовал это на интуитивном уровне химеролога. Это — генетический сбой. Ошибка в коде. А любая ошибка — это потенциальная возможность для модификации.

Идеальный кандидат, он озлоблен на весь мир. Значит, будет благодарен тому, кто подарит ему новую жизнь. Лояльность, купленная не за деньги, а за исцеление — самая крепкая.

— Вот этот, — я ткнул пальцем в клетку.

Продавец поморщился, словно я указал на кучу навоза.

— Этот? Ох… Да забирайте. Уценённый товар. Урод какой-то родился, паршивая мутация. Никто его не берёт, только место занимает. Два рубля — и он ваш. На корм змеям, может, сгодится.

Два рубля за живое, разумное существо. Этот мир определённо умел удивлять.

— Беру.

— Вы уверены? Должен предупредить, он… с характером.

— Уверен.

Продавец, обрадованный возможностью избавиться от неликвида, быстро пересадил лысого страдальца в картонную переноску и сунул мне в руки.

— Вы это… осторожнее, — посоветовал продавец. — Пальцы ему не суйте. Откусит и не подавится!

Я расплатился и вышел на улицу.

Найдя ближайший тихий переулок, я поставил коробку на землю и открыл её.

— Ну, здравствуй, пернатый, — усмехнулся я. — Хотя с «пернатым» я, пожалуй, погорячился.

Лысый попугай вылез, поёживаясь от холода, и злобно зыркнул на меня.

— Не хочешь общаться?

Щёлк! Птица молниеносно клацнула клювом в сантиметре от моего пальца.

— Слушай меня внимательно, общипанный. Я вижу, что ты не просто так лысый. Это не болезнь. Это генетический сбой. Ошибка в коде, отвечающем за синтез кератина. Поэтому ты мёрзнешь. Поэтому твоя кожа вечно раздражена. И поэтому ты никому не нужен.

Попугай замер и уставился на меня. В его взгляде промелькнуло удивление. Кажется, впервые в жизни кто-то не просто потешался над его уродством, а дал ему научное объяснение.

— Я могу это исправить, — продолжил я. — Могу дать тебе перья. Яркие, густые, красивые. Ты станешь самым шикарным попугаем в этом городе. Будешь летать, а не трястись от холода в грязной клетке.

Он недоверчиво склонил голову набок. Мол, «и что тебе за это надо, человече?».

— Взамен ты станешь моими глазами и ушами. Расскажешь всё, что знаешь. И будешь приносить мне информацию в будущем. Сделка простая: свобода и перья в обмен на службу. Идёт?

Он молчал, но я видел, как в его маленькой лысой голове идёт напряжённая работа. Он взвешивал риски. Недоверие к людям, которое копилось годами, боролось с отчаянной надеждой.

Чтобы подтолкнуть его, я протянул палец и коснулся его сморщенной кожи. Лёгкий импульс чистой жизненной энергии — вся моя сила сейчас была не больше искорки — прошёлся по его телу. Он вздрогнул. Холод, который мучил его всю жизнь, на мгновение отступил. Кожа перестала зудеть. Он почувствовал то, чего никогда не знал — комфорт.

Этого было достаточно. Он коротко, по-деловому кивнул.

Я закрыл глаза и сосредоточился. Создал тончайшую ментальную нить и прикоснулся ею к попугаю. Его сознание было похоже на запертую крепость, но для меня это была не преграда. Я легко нашёл брешь и погрузился внутрь.

Мир вокруг меня качнулся и растворился в темноте.

Я стоял посреди абсолютно чёрного пространства. Пустота. Подсознание попугая. Моей силы едва хватало, чтобы поддерживать ментальный контакт, но тысячелетний опыт никуда не делся. Я не вливал энергию, а лишь дёргал за нужные ниточки в его сознании, как опытный кукловод.

Напротив меня, нервно перебирая лапками, топтался тот самый попугай.

— Воу-воу-воу, полегче! — вдруг раздался скрипучий голос. — Это куда Кеша попал? Кеша такого не помнит, не помнит!

Он завертел головой, оглядываясь.

— Кеша уснул… Кеша любит поспать! А ещё Кеша любит жрать! И кусать! Человек суёт палец — Кеша кусать! Кеша молодец!

Я с трудом сдержал улыбку. Ну надо же, какой он говорливый однако.

— Так, — попугай деловито почесал голым крылом за ухом. — Если это сон, то Кеше нужна самка!

Ну, самка так самка. Силой мысли я сотворил из пустоты изящную самочку-попугая с ярким оперением.

Кеша тут же встрепенулся.

— О-о-о! Какая чика! Прелестно! — Кеша развязной походкой двинулся к ней. — Пойдём, я покажу тебе, что такое любовь, моя зеленопёрая прелесть!