Одно меня смущало, пока наш дирижабль заходил на посадку: неужели Император рассчитывал отсидеться в этой крепости? Звучит, как рабочий вариант, но если Деникин не будет её осаждать? Просто нападёт на Петербург и будет его грабить и разрушать, пока Александр Восьмой сам не выйдет на бой с ним. Тогда аристократы точно к нему примкнут.

Впрочем, ладно. Пусть над военными планами ломают головы дяди с большими погонами. Им за это хорошее жалованье платят. Пока мне интересно, чего хотят от нас.

Дирижабль пришвартовался у пристани севернее Красного села. Там же возвышались несколько тяжёлых дирижаблей с кучей оружия на гондолах и на баллонах. Этакие летающие крепости. И один из таких войска Деникина умудрились сбить.

От пристани в крепость нас доставили на нескольких машинах.

Сама крепость, несмотря на поздний час, жила своей жизнью. Солдаты усиленно тренировались, проводились стрельбища, учебные бои с Инсектами, где на одного одарённого могло нападать сразу пять человек. За пределами стен форта тоже шли учебные бои. Короче, лагерь буквально кипел.

Кстати, по всей видимости, к обороне города привлекли и студентов этой самой академии. За неимением поблизости других войск это было необходимым решением. Но никого младше третьего курса, судя по отметкам на форме и броне, — довольно дорогой, надо заметить, — здесь не было.

Нас расквартировали в одном из корпусов Преображенской академии. Естественно, все места в общежитии были заняты, так что нам досталась какая-то аудитория. Судя по скелету Саранчи и учебным пособиям по её анатомии, очень подробным, это был кабинет биологии. В нём и оставил девушек обживаться, пока я с князьями Тарасовым и Мечниковым пойду на аудиенцию к Императору. К тому же далеко не все хотели составить мне компанию. Точнее, никто не хотел.

— Это же… Император! — с придыханием говорила Лиза Светлова. — Как я… дочь какого-то виконта… нет уж, ни за что не пойду! Мне не нужен такой стресс. А вдруг я что-то не так скажу или сделаю? Это же психологическая травма будет! Или, ещё хуже, незакрытый гештальт…

Я себе чуть лоб ладонью не пробил, когда она это говорила.

Княжна тоже пожала плечиками и мягко улыбнулась:

— Пусть с Императором разговаривают мужчины. Решают свои мужские дела. Так моя мама всегда говорит.

— Ага! Ты иди, Коль, — пыхтела Агнес, отодвигая мебель, — а мы тут пока расквартируемся.

Ну я и пошёл. Альфачика с пауком там же оставил, чтобы простых людей не пугали. Итак косились на нас, пока мы по лагерю шли. К слову, меня уже ждали двое сопровождающих из числа студентов этой академии. Смотрели они на меня с нескрываемым удивлением.

В главном корпусе, восьмиэтажном красивом здании с лепниной и голубыми, как небо, стенами, находился штаб гарнизона. В кабинете ректора, если точнее. Тарасов и Мечников уже находились там.

Помимо них, в комнате был сам Император, три царевича из четырёх, несколько советников и военных. Кабинет ректора освещался лампами и магическими кристаллами, дававшими свет встающего солнца. Плотные шторы были задёрнуты, как и во всём здании.

Войдя, застал часть разговора.

— Род Деревянкиных послал две трети своей дружины, — говорил один из советников, мужчина с высоким выпуклым лбом и близко посаженными глазами. Тем не менее его лицо казалось открытым и располагало к себе. — Род Карнавальских тоже окажет всеобъемлющую поддержку вашим войскам, Ваше Величество.

— Грехи замаливают… — буркнул другой советник, пузатый мужчина с сигарой и лихо закрученными усами.

Я помнил Карнавальских. Точнее одного, герцога, который глубоко увяз в преступных делишках: похищениях, контрабанде, торговле наркотиками и людьми… А потом и вовсе похитил Лакроссу, за что поплатился.

— Князь Молотов и его вассалы так же отправили свои дружины на подмогу. Они прибудут уже утром. Итого… — лобастый советник зашептал, подсчитывая, — шесть тысяч клинков, государь.

— Шесть тысяч клинков, — как эхо повторил Император, склонившись над картой ближайших губерний. — Половина того, на что я рассчитывал…

На карте стояли разные угловатые фигурки, обозначавшие войска, и торчали флажки.

— По крайней мере, численность наших войск таким образом возрастает до пятнадцати тысяч человек, если считать студентов и ополчение, — откликнулся Тарасов, сидевший в небольшом кресле, поставив подбородок на набалдашник своей трости.

— Дубов!!! — громко воскликнул царевич Ярослав, заметив меня. — Наконец-то намечается веселуха!