Янычары из личной гвардии Хасана, чьи лица были скрыты за шлемами с золотыми масками, почтительно поклонились при виде Айлин и открыли широкие дубовые двери. Айлин так же вприпрыжку вошла в зал для совещаний и обсуждений военных планов. А ещё пару дней назад это был кабинет князя Джугашвили.

Большой, просторный, два ряда стульев по бокам и длинный стол. Брат Айлин склонился над ним, вглядываясь в разложенную карту. За окном вдруг раздались выстрелы. Хасан поднял своё красивое лицо к окну и пробормотал:

— Глупцы. Было бы чему радоваться…

— Братец, — улыбнулась Айлин так тепло и ласково, что могла бы растопить древний ледник, — ты чего такой хмурый, будто крыжовника объелся?

— Бр-р-р! Ненавижу крыжовник. Слушай, Айлин, если ты по делу…

— Конечно по делу! — Айлин бухнулась в княжеское кресло. Мягкое и кожаное. А изумительные загорелые ножки в изящных дорогих туфельках закинула на стол. — Хочу узнать, почему мой любимый братец не радуется нашим победам.

И она не врала — правда любила Хасана больше остальных братьев. Он обладал выдержкой, храбростью и умом. В отличие от остальных.

— Победа… — покачал головой Хасан и одёрнул белый мундир, который ему ужасно шёл. — Это не победа, а западня. Отец совершил ужасную ошибку, что начал эту войну.

— Почему? Мы ведь наступаем, а русские отступают…

— Ты не поймёшь, Айлин… Ты ещё маленькая для этого.

— Маленькая для войны, но достаточно взрослая, чтобы выйти замуж по указке отца.

— Ты знаешь, что он ждёт, когда тебе кто-нибудь понравится.

— Этот кто-нибудь должен понравиться и ему. А ты знаешь, что нравится нашему отцу, братец. Деньги, власть, выгода…

— Не начинай снова…

Айлин сложила пальцы пистолетиком и выстрелила в брата.

— Тогда рассказывай, что не так с этой войной.

— Ладно, — хмыкнул Хасан. Всё-таки присутствие Айлин и её детская непосредственность повышали ему настроение. — Сама напросилась. Пойдём, посмотрим в окно.

Они подошли, и им открылся вид на залитый солнцем город. Внизу, на улицах, застыли многочисленные махины танков и пушек.

— Это всё, — обвёл рукой Хасан, — британское и американское оружие. Там, — показал он на запад рукой, — в море несколько крупных флотилий. И все корабли тоже или британские, или американские.

— Да, они нам помогают!

— Пф! Помогают… Вся техника и оружие иностранного производства. И его нам не дарят, а дают в кредит, который будут отдавать наши дети. Если будет, кому отдавать… Воюем мы, османы, а не они. Они лишь зарабатывают на этом. Проиграем мы русским или победим — неважно. Настоящие победители там, манипулируют нашим отцом.

— Ты преувеличиваешь, братец. Если мы победим, то легко сможем отдать все кредиты. Русские отступают…

— Взгляни на эту карту, — Хасан отошёл от окна и подошёл к одной из стен, где висела большая карта мира. Он обвёл рукой небольшой участок — примерно одну пятнадцатую карты или даже одну двадцатую. — Вот наша Империя. — Затем он обвёл рукой другой участок карты, намного более крупный. — А вот Россия. Они могут ещё долго отступать. Очень долго. Годами, если понадобится! А мы будем терять людей. Мы уже потеряли пятую часть нашей армии в бесконечных боях. Радуешься, что мы взяли город? Русские не оставили нам ничего. Пищи нет, людей нет, источники пресной воды отравлены. Чем дальше мы заходим, тем меньше шансов, что вернёмся живыми из этого похода. Нет, Айлин. Русские не отступают, как всем кажется. Они заманивают нас в ловушку. А наш отец так спешит в неё, что чуть не спотыкается.

Айлин сдалась под напором брата и тоже нахмурилась. Она видела размеры Российской Империи и Османской. И сравнение было не в пользу последней. Как отец вообще пошёл на такое? Он что, карту никогда не видел?

— Я не хочу, чтобы ты погиб, братец… — вдруг грустно сказала она. — Может, как-то можно всё это остановить?

— Я не погибну, сестричка, — улыбнулся Хасан, но взгляд его остался печален. — Я буду жить здесь. — Он ткнул пальцем её в грудь.

— Тьфу, дурак пафосный! Лучше подумай, как прекратить эту дурацкую войну.

В дверь постучали, и вошёл гонец с донесением.

— Хасан-паша, это послание от адмирала пятого флота! — Он протянул бумагу с депешей.

Хасан бегло пробежал её взглядом и смял бумагу в комок.

— Что значит, третий флот уничтожен? Как? Он же стоял на ремонте в тылу, вдали от линии фронта! Там неоткуда взяться кораблям противника!

— Господин, — взял слово курьер, который был кем-то вроде адъютанта у адмирала пятого флота, — там не было других кораблей. И вообще неизвестно, кто атаковал.

— Партизаны? — спросил сам себя Хасан. — Но откуда им там взяться? Все русские ушли. Кто мог забраться так глубоко и напасть? О нет…

Он вдруг вспомнил одного русского, который так же появился в тылу его армии как чёрт из табакерки и чуть всю её не перебил своими действиями. И чуть не убил его самого. Айлин вопросительно смотрела на своего брата.

— Что такое, Хасан?

— Айлин, возвращайся в Стамбул, поговори с отцом. Возможно, тебе удастся остановить эту войну, а я буду готовиться к встрече со старым врагом. — Хасан вышел за дверь и приказал янычарам. — Созвать всех генералов на совет! Срочно!