И в этом мареве израненный Сварг, покрытый сотнями ран, запёкшейся кровью и ошмётками гнили, отбивался от обезумевшей стаи стражей. Все его шесть рук орудовали мечами разной формы, топорами и даже молотом с потёками мозгов, прилипшими клочками кожи и волосами. И его необычное оружие, снабжённое камнями-артефактами, развоплощало стражей!

— Вот это сюрприз, — пробормотал я, широко распахнутыми глазами узрев, как топор бога прошёл сквозь чёрное облако с когтями, после чего страж истаял, как лёд под жаркими лучами солнца.

Однако прочие стражи не улетали в ужасе прочь, а с голодным остервенением кружили вокруг Сварга, раздирая его тело когтями. Они умудрились сорвать с него даже несколько костяных пластин, обнажив плоть. А ещё откромсали руку и тут же обглодали её до кости, как оголодавшие псы.

Тут-то я и понял, что чудовищный голод лишил стражей разума. Они даже забыли о чувстве самосохранения: бросались и бросались на бога, словно бессмертные.

— Марена, не подходи к моим слугам! Они слегка на взводе, могут и на тебя кинуться! — торопливо прокричал я.

Она кивнула в ответ и принялась издалека осыпать Сварга своей магией, стоя на границе света и тьмы, чтобы в случае чего нырнуть во мрак.

Я поступил ровно так же. Дальнобойные магические атрибуты у меня имелись. «Взрыв энергии», «холод», «телекинез» — всё пошло в ход. Вот только маны они жрали столько, что уже через минуту я весь взмок, а в солнечном сплетении поселилась сосущая пустота. Мышцы налились усталостью, перед глазами возникла пелена, а в ушах будто комары пели ужасно тонким фальцетом.

И всё же я слышал, как Марена слабеющим голосом звала своих братьев и сестёр. Но те не откликались. А она между тем выглядела лишь чуть лучше, чем я. Живая часть её лица напоминала мёртвую, движения замедлились, а магия уже с трудом срывалась с тонких, изящных пальцев.

Сварг же оказался поразительно живуч. Общими усилиями мы превратили его в кучу окровавленной плоти с торчащими сломанными рёбрами. У него остались лишь три руки, обрубок скорпионьего хвоста и одна физиономия. Мало того, в его животе зияла рана, где виднелись свившие гнездо кишки, а из плеча торчала рукоять его же меча. Мой «телекинез» позволил воткнуть его туда. И при всём при этом Сварг стоял на ногах и продолжал отбиваться от стражей, чьё число заметно снизилось!

— Локки, — вдруг донёсся до меня надсадный хрип Марены, которая от усталости упала на одно колено, — если у тебя есть какой-то козырь, то пора его выложить, иначе Сварг ускользнёт.

— Выходит, именно от меня зависит — победят сегодня славянские боги или сыграют вничью? — просипел я, с трудом ворочая языком.

— Да, — сглотнула богиня.

— Помни об этом, и пусть другие не забывают, — жёстко произнёс я и мысленно потянулся к Апофису.

Наша с ним связь была явно крепче, чем у Марены с остальными богами. Хеймдалль когда-то сказал, что Апофис для меня практически фамильяр, а может, и ближе. Поэтому я и рассчитывал, что он получит мой мысленный приказ. И дракончик уловил его, а затем передал кому надо.

— Марена, уходим, сейчас тут будет жарко, — выхаркнул я и из последних сил телепортировался к богине.

Помог ей встать на ноги и завёл во мрак.

Но далеко мы отойти не успели. С небес пролился жаркий драконий огонь, затопив весь «колодец».

Я повалил Марену на песок и прикрыл собой, продолжая поддерживать «золотой доспех». Только он и спас нас с богиней от серьёзных ожогов, поскольку растёкшаяся по песку река огня накрыла и наши тела.

А как только она пропала, я слезящимися глазами увидел полыхающее тело Сварга, освещающее мрак. Стражи куда-то пропали, зато появилась душа бога Хаоса. Она выскочила из его трупа. И тут же на шее Марены сверкнул мощный артефакт, который должен был отправить бога прямо в первозданный Хаос. Но, прежде чем его душа ушла туда на долгие века, в неё вцепился Апофис, камнем рухнувший с небес. Он жадно присосался к ней, выкачивая энергию, которая послужит для его дальнейшего роста. А где-то в небесах раздался победный рёв его матери.

— Будь я проклят, если когда-нибудь видел что-то более прекрасное, — прошептал я, скатившись с Марены и не спуская глаз с останков Сварга.

— Мы сделали это, — просипела богиня, приподнявшись на локтях. — Но какой ценой?

— Ага, я в этой битве лишился очередных ботинок, — с трудом вытолкнул я слова из горла, глянув на свои ноги. Пальцы выглядывали из дырявой обуви, потерявшей подошвы.

— Локки, ты весь бледный. Ты перенапрягся.

— Есть немного. Сейчас потеряю сознание. Но ты никому не говори, что это из-за перенапряжения. Рассказывай, что я грохнулся в обморок, поражённый твоей красотой.

Я сумел слабо улыбнуться и лишь затем моё сознание окутал мрак.

Благо Громов-младший остался бдеть. И ежели чего, он попробует вернуть мне сознание.

Сознание, как это обычно бывает после магического истощения, возвращалось очень неохотно, будто его сильно обидели и не попросили прощения, но ему всё же надо было возвратиться.

Сперва я почувствовал тупую пульсирующую головную боль, а затем и мышцы подключились. Их словно изнури за ниточки дёргали маленькие противные гномики. И эти же твари будто жилы потянули из моего тела.