Все четверо быстро обернулись. И никто из них уже не смотрел на меня как прежде. В глазах людей появилась толика опаски и священного преклонения.

— Гляжу, вы уже кое-чего узнали обо мне. Ну и какого вранья вам навешали на уши? — усмехнулся я и плечом привалился к дверному косяку, сложив руки на груди.

— Много чего нам рассказали, — медленно протянул Рафаэль Игоревич, почесав крепкими ногтями щеку, украшенную тремя свежими, ещё красными вздувшимися шрамами.

— И кто это был? — вздохнул я, оглядев людей.

Кажется, те решили предоставить Шилову вести разговор.

— Семаргл, твоя жрица Бурая и дедушка Мых, — ответил мужчина, прикрыв глаза от яркого солнца, полыхавшего за красноватой туманной дымкой.

— Ого, Бурая и старик Мых знают русский язык? — удивился я, дёрнув щекой. — Вот это новость! Ладно, потом поудивляюсь. Специально выкрою для этого пару минут. А сейчас к делу. Вероятно, у вас возникли вопросы, поскольку эти трое… э-э-э… скажем так, знают меня с разных сторон и даже под разными именами. Ну, оно и понятно. Я человек многогранный.

— Нет, ты не человек, — поправила меня баронесса Огнева, пробежавшись по мне очень въедливым, изучающим взором, словно впервые увидела.

— Верно, просто иногда забываю об этом, — открыто улыбнулся я мулатке, чью прекрасную фигуру скрывал мешковатый сарафан. — Итак, дамы и господа, усаживайтесь поудобнее и слушайте историю простого потомка бога. Да, да, Огнева и Белова, именно потомка бога, а не сына императора. Я вам говорил об этом, а вы не верили.

— Да кто в такое поверит? — пробурчала блондинка, слегка покраснев под золотистым загаром, покрывающим её щёки.

— Я бы поверил, — тотчас вставил безымянный маг, проведя трёхпалой рукой по остаткам волос.

На месте двух исчезнувших пальцев красовались лишь свежие обрубки, намекая, что фаланги, скорее всего, лежат на месте сражения либо уютно устроились в желудке какого-нибудь монстра.

— Илья, не подлизывайся, — осуждающе бросила ему графиня.

Тот пожал плечами и коротко улыбнулся.

А я вздохнул и проговорил:

— Позвольте мне продолжить, господа аристократы. Моя история, точнее тот отрезок моей истории, о котором я вам хочу рассказать, как это бывает с хорошими рассказами, начался ночью при свете звёзд и ветерка, качающего тушки волколаков, использованных для призыва…

Естественно, я поведал смертным далеко не всё. Что-то утаил и где-то переврал, но в целом ввёл их в курс дела.

— А я сразу почувствовал подвох, ещё там, в академии, когда впервые увидел тебя. Ты мне ещё на первой тренировке говорил, что, мол, дед запрещал показывать свою силу, из-за чего тебя все и считали бездарным слабаком, — вспомнил с усмешкой Шилов. — А оно вон как, оказывается, обстоит дело. Просто в теле Громова завёлся потомок бога.

— Ты всех всё это время обманывал, — обвинила меня Огнева, глядя исподлобья.

— И играл нами, как фигурками на шахматной доске, — добавила Белова, подрагивая крыльями носа.

Только трёхпалый маг не стал меня ни в чём винить, а лишь глубокомысленно хмыкнул, уяснив, как и почему какой-то Громов из Зажопинска стал Рукой императора. Ведь ответ на этот вопрос интересовал всех аристократов и, наверное, даже часть простолюдинов.

— Ну вот такая сложная и неоднозначная жизнь у подобных мне существ, — улыбнулся я, подметив, что смертные отчасти снова стали смотреть на меня как и раньше.

Видимо, они ожидали, что моё поведение как-то изменится, а я-то вёл себя как и прежде.

И только в моей голове мелькнула эта мысль, как вдруг Рафаэль Игоревич произнёс, слегка наклонив голову вбок, чтобы солнце не мешало ему рассматривать меня:

— Я, признаться, не знаток богов, но мне всегда казалось, что у них совсем другое поведение. Тот же Семаргл… э-э-э, — Шилов понизил голос до едва слышного шепота, опасливо глянув на второй этаж храма: — высокомерен, будто ему совсем нет дела до простых смертных.

— Да, боги по большей части именно такие. Может, и я когда-нибудь стану подобным им. Но стоит ли их за это осуждать? Ваша жизнь для богов — лишь миг. Плюнуть и растереть. Вот ты много внимания уделяешь муравьям?

— Хм! — возмущённо хмыкнула Огнева, загоревшись праведным гневом. — Так муравьи не поклоняются нам. Наша сила не зависит от них. И они не строят в нашу честь храмы!

— Откуда ты знаешь? — хитро сощурился я. — Хочешь, открою тебе тайну? Все муравейники — это храмы, посвящённые людям, и муравьи в них молятся вам.