Шрифт:
Как ни странно, то, что мы теперь с долбанутым на всю голову Расой не наедине, успокаивает.
Костик, конечно, скот, но вряд ли допустит, чтоб Раса причинил мне вред…
— Руки убрал, — рычу я, снова дернувшись, — противно!
— Противно? Сука поганая! Рот твой… — хрипит он, сжимая мою руку так крепко, что там сто процентов будут синяки!
От боли я тоже зверею, скалюсь и говорю громко, так, чтоб слышали подошедший Костик и его приятель:
— Чего так разошелся? Не нравится, что правду сказала? Так я не только скажу, я еще и напишу!
— Овца!
Он неожиданно бьет меня по лицу! Это реально неожиданно, я от инерции отшатываюсь и чуть ли не падаю, тормозит только по-прежнему крепкая хватка урода.
Машинально прикасаюсь к щеке, онемевшей от удара, ощущаю, что под пальцами мокро.
Смотрю на кровь, удивленно, все еще не веря, что это происходит со мной.
Среди бела дня.
В общественном месте.
Это до такой степени невероятно, что даже теряюсь. Смотрю на Расу с изумлением: он что, рехнулся? Он думает, что ему все можно, или что?
Меня никогда не били. Никогда не трогали даже пальцем! И потому осознание, что сейчас какой-то посторонний придурок посмел вот так, просто и легко, это сделать, никак не случается.
— Раса, осторожней, — с осуждением говорит Костик, прекрасно видевший все случившееся.
И больше ничего!
Ничего не делает!
Просто стоит и смотрит!
Да еще и становится так, чтоб закрыть происходящее от тех, кто рядом!
Я растерянно перевожу взгляд с его недовольного лица на физиономию его скалящегося приятеля, а затем на усмехающегося Расу…
И тут как-то разом обрушивается все одновременно: боль в щеке и разбитой губе, кровь на пальцах, звон к голове, оглушающее осознание того, что это реально, вот сейчас, происходит со мной…
Я разворачиваюсь и бью по противной физиономии Расы ладонью, испачканной в своей крови.
Мне так яростно и безумно в этот момент, настолько плевать на то, что будет дальше, что даже в голове светлей становится!
Раса от неожиданности дергает головой и отпускает меня.
Отшагиваю назад, утыкаюсь спиной в грудь стоящего рядом Костика. И раньше бы я это восприняла, как защиту, а сейчас…
— Ах, ты сука! — Раса делает шаг ко мне, и на лице его — полная готовность убивать. А мне не страшно!
Мне тоже убивать хочется!
— Раса, — Костик все же пытается как-то разрулить ситуацию, — не пыли…
— Держи ее! — командует Раса, и я понимаю, что Костик подчиняется! Он реально хватает и держит меня! Для Расы! Можно ли упасть еще ниже, а? И без того днище было пробито, а теперь уже вообще и оно где-то высоко над головой!
Мне так обидно, почему-то именно сейчас невероятно больно и обидно! Он ведь продал меня! Он меня тупо отдал двум отморозкам! Но в эту секунду, когда он держит меня для того, чтоб его приятель мог спокойно избить, мне куда больнее!
Дергаюсь, не замечая, как слезы из глаз брызжут!
Словно слепну в своем отчаянии, размыто вижу приближающегося Расу, их общего приятеля, с телефоном наизготовку и выражением жуткого интереса на физиономии…
А еще там, на грани зрительного круга, вижу две стремительно приближающиеся к нам фигуры…
Моргаю, не веря своим глазам.
А в следующее мгновение происходит сразу несколько вещей: Раса, словно резко споткнувшись, с воем валится на землю прямо к моим ногам, любопытный приятель с телефоном вторит ему, согнувшись и вопя от боли, а я оказываюсь в твердых, горячих руках. И это — невероятно надежно. Словно я в охранном коконе очутилась, крепком, жестком, непроницаемом для врагов.
С всхлипом тяну в себя воздух, поднимаю лицо и застываю, в плену черных внимательных глаз. И тону в их неожиданно жесткой, обволакивающей глубине…
19. Дана. Мстя, страшная и неотвратимая
— Ты как, конфетка? — Черный Жнец поднимает солнечные очки на лоб, и взгляд его жутких глаз, и до этого момента крайне интенсивный, глубокий, становится еще острее. Я словно в полуобмороке, только рот открываю, как рыбка в аквариуме. Жнец смотрит на мой рот, ведет пальцем по нижней губе, изучает кровь на подушечке… И лицо его становится… Черт, даже не описать, каким. Пустым. Совершенно. Ни одной эмоции. Он в сейчас настолько похож на своего младшего брата, с молчаливой неотвратимостью наводящего свои порядки в сплоченной компании моего бывшего жениха, что мне даже не по себе делается.
— Серый… — тихим, равнодушным тоном зовет он младшего, — погоди чуток.
— Да я и не тороплюсь, — боже, до чего голоса у них сейчас одинаковые! У меня слабеют колени, дергаюсь, не в силах устоять, и Черный меня перехватывает поудобней одной рукой поперек талии, разворачивает к месту событий, давая железобетонную опору своим телом.
И я с всхлипом и изумлением тяну воздух, ужасаясь тому, что успело произойти, пока я пялилась на старшего Жнеца.
Раса стоит на коленях, его лицо — месиво сплошное, на которое страшно смотреть! Его приятель валяется рядом и тихо воет, все еще держась руку, вывернутую под неестественным углом.