Позади кто-то начинает рыдать в голос.

Слабые пошли пидоры. Беда прям.

— Иди за руль, — командую братишке. Потому что не хочу, чтоб он сидел рядом с девочкой.

Сука…

С этим надо что-то делать.

В машине меня все еще чуть-чуть потрясывает, и тяжелое присутствие Черного Жнеца, с какого-то перепуга усевшегося на заднее сиденье, рядом со мной, вообще никак не успокаивает.

Мне хочется забиться в самый дальний угол, вытереть кровь с губы и хоть чуть-чуть попереживать о случившемся.

Или, на крайний случай, осмыслить все.

Но никто мне такой возможности, естественно, не дает.

— Голодная? — спокойно уточняет Черный таким нейтральным тоном, словно не швырял только что людей, как сломанных тряпичных кукол, а деловые разговоры разговаривал. И разговоры эти увенчались успехом. Довольный, короче говоря, тон у него.

— Я… Не знаю… — я реально не знаю, голодная я или нет, вообще организм никаких признаков жизни не подает.

Все ощущения скрутились в животе, в горяченную болючую точку. И теперь там — средоточие моей жизни.

— Поехали поедим, — решает за меня Черный, Серый, коротко блеснув стеклами очков в зеркале заднего вида, молча выруливает в центр.

В машине тишина.

Я стискиваю рюкзак, каким-то образом оказавшийся в руках, давлю в себе все мысли, понимая на уровне инстинктов, что они меня делают слабой.

Все эти: как он мог? За что? Что будет с ним? Что будет потом? Как мне дальше жить? не приносят ничего положительного, только панику разгоняют.

— Был такой случай, — в пространство говорит Черный, — одна баба попала в аварию. Ну, там поломалась. Машина перевернулась, она не могла вылезти. Нога, что ли, застряла… Когда ее нашли спасатели, она сидела в перевернутой машине и жрала картошку фри, которую до этого купила. Прикинь, картина: машина побитая, бак пробит, бензин течет прямо на водительское место… И за рулем сидит баба и жрет картошку фри. С совершенно спокойной рожей… Оказалось, она — стюардесса. И их учили на курсах, что, когда человек жрет, он не может паниковать. И вот она вспомнила эту хрень… И, чтоб не паниковать и всякую ересь в башке не крутить, сидела и жрала картошку фри…

Я киваю.

Странная история…

— Так что, — делает вывод Черный, — поехали снимать стресс. Жрать.

Я дико удивляюсь в первую очередь тому, что он вообще думает обо мне. И о том, что я могу быть в стрессе.

Явно же он для меня эту историю рассказал. Они-то с братом никакого стресса сейчас не испытали. Так… Рутина, повседневность.

Ловлю на себе зеркальный взгляд Серого.

Его холодные глаза кажутся невероятно яркими за стеклами очков.

Невольно облизываю нижнюю губу, вспоминая его поцелуй. Совсем не щадящий, а такой… Потребительский. И фразу его, про вкусно…

Боже…

А Черный же тоже что-то такое сделал, да?

Меня снова лупит током от предположения, что Черный… Что он тоже может захотеть… Меня.

Что-то такое в голове же мелькало раньше, но, из-за событий этих, заглушилось другими мыслями.

А вот теперь, в тишине и полумраке салона…

Кошусь на Черного, в очередной раз поражаясь тому, насколько он здоровенный.

Занимает чуть ли не все сиденье, сместив меня к самому краю.

А его лапы, чью силу и жар я помню кожей, как-то очень близко от меня. Слишком близко… Или это только кажется?

Когда мы останавливаемся около одного из центральных ресторанов города, того самого, где мы с братьями Жнецами впервые встретились, я чуть мешкаю, прикидывая, будет ли нормальным отказаться? Не особенно хочется сюда заходить, если честно. Ассоциации всякие неприятные.

Пока я размышляю, Черный выходит из машины и бесцеремонно тянет меня к себе за руку, протащив по гладкой коже сиденья, словно куклу.

Лишь ойкнуть успеваю, как оказываюсь вновь прижатой к его широченной крепкой груди.

Черный придерживает меня за талию на весу, смотрит.

И взгляд у него… Очень странный…

Я не могу понять, что происходит, потому на рефлексах упираюсь в мощную грудь ладонями, пытаясь оттолкнуть.

Он не двигается.

Ладонь его на моей талии — тяжелая и горячая. А дыхание… Тоже тяжелое.

Что происходит???

Хлопает дверь водителя, и Черный, вздрогнув, аккуратно опускает меня на землю. И разжимает пальцы, убирая с моей талии ладонь.

Серый Жнец, как раз остановившийся прикурить, щурится на меня, взъерошенную и растерянную, странно блестя глазами за стеклами очков.

Подходит ближе, и я снова оказываюсь между ними двумя.

И опять поражает наша разница в габаритах.

Они оба — высокие очень. Крепкие. Плечистые.

А я…

Боже, я — словно букашка рядом с ними. Да еще и в этой майке с пикачу…

Я хочу сказать, что одета не для ресторана, но в этот момент Серый, коротко переговорив взглядом с братом, усмехается, в два приема выкуривает сигарету, а затем резко дергает меня к себе, приподнимает и властно целует в губы.

Ахнув, покорно кладу ладони ему на плечи. Запрокидываю голову, и Серый целует долго, глубоко и развратно. Так, что в мозгах что-то щелкает и отключается.