— Благодарю за приятную и содержательную беседу, Браслав, — я коротко кивнул ему и покинул кабинет. Как только захлопнул дверь за собой, то из-за неё послышался звук погрома и яростный крик.

Н-да…

Слишком острая реакция, даже для его темперамента. Может, у него были на Георгия планы? Или он что-то хотел сделать, но не успел?

Но сам факт такого поведения я про себя отметил. При следующем разговоре с Серебряковым или Шуйским, стоит поднять этот вопрос. Особенно с Серебряковым…

Кто такой этот Георгий вообще?

Второй военно-транспортный самолёт без опознавательных знаков замедлялся, чтобы завернуть на рулёжную дорожку и высадить новоприбывших.

Михаэль Кнежевич нервничал.

Во-первых, начался дождь. Пока мелкий, но достаточно противный. А дождь Кнежевич терпеть не мог, из-за не самых лучших ассоциаций.

Во-вторых, из-за того, что он не любил французов и прямо сейчас прикладывал все усилия, чтобы не начать сомневаться в своём выборе.

Получалось плохо.

Впрочем, из тех, кто прямо сейчас выходил из первого самолёта и строился, самих французов едва ли было больше одной пятой. Все остальные — сборная солянка из военных со всего мира.

— Кого именно они прислали? — спросил Кнежевич, не поворачиваясь на стоящего рядом мужчину. Молчаливого, но исполнительного — Всеслава — человека Франкопана. Он ответил без запинки:

— Частную военную компанию «Галлия». В основе — ветераны и бывшие члены Иностранного легиона.

— Наёмники… — Кнежевич цыкнул. — Отправили своих головорезов, чтобы не испачкаться и официально не вступать в конфликт.

— Уверяю, каждый боец «Галлии» — профессионал своего дела.

— Профессиональный головорез, — иронично дополнил Кнежевич. — Передай Ивану, что топлива для французских самолётов у меня нет. Если наши противники их найдут, то ваши партнёры уже не отмоются.

— Обратный путь предусмотрен. У них хватит топлива на взлёт и пересечение иллирийской границы, после чего их дозаправят в воздухе.

Кнежевич не взглянул на него и поспешил прочь. Всеслав молча последовал за ним. Как тень.

Само его присутствие рядом, раздражало графа Михаэля. Будто приставленный к нему наблюдатель, который каждую секунду смотри и оценивает, насколько Кнежевич будет правильно исполнять свою часть уговора.

Это было унизительно.

Очень унизительно.

Но если бы он отказался от борьбы, то… он бы утонул в позоре на целые поколения. А пока он не сдался, пока он сражается, всё ещё можно переиграть.

Да, пришлось заключить временный союз с Франкопаном и его хозяевами из Парижа. Да, они используют его и выкинут, как только он отыграет свою роль в их плане… если только он сам не выкинет их раньше. А для этого ему придётся быть хитрее и действовать на несколько шагов вперёд.

Хотя, зная Франкопана, это точно будет непросто.

— Командир «Галлии» готов встретиться с Вами для обсуждения оперативно-тактической обстановки, — заговорил Всеслав.

— Я жду его в диспетчерской. Пусть не задерживается.

— Я передам, — с приторной вежливостью произнёс Всеслав и активировал рацию.

А Кнежевич ускорил шаг, чтобы хоть на немного оторваться от треклятого пса клана Франкопанов.

Но больше всего Михаэля беспокоили не французы. А то, как его люди теперь будут воспринимать его самого… Ведь он всю жизнь отстаивал независимость своей страны. А сейчас был вынужден связаться с французами.

Ему самому было тошно. Но иногда, для победы, надо действовать наперекор устоявшейся стратегии. Особенно, когда других вариантов больше не было.

Однако что могут сделать всего полторы сотни наёмников?

Разве что…

— Здравствуйте, граф Кнежевич — в заброшенную диспетчерскую завалился широкоплечий мужчина, с аккуратно подстриженной, короткой бородой светлого цвета и светло-серыми, почти серебристыми глазами. Он протянул Михаэлю руку. Тот бросил на вошедшего холодный взгляд, но всё же ответил на рукопожатие. — Моё имя — Мишель Сен-Симон, я — командир «Галлии». Будем знакомы.

— Меня Вы знаете, — бросил Кнежевич. — Перейдём к сути. Я хочу знать, сколько у Вас одарённых и какой у них уровень подготовки. Непчич приостановил преследование, но к утру он доберётся сюда с основными силами клана Караджичей. Численный перевес — за ними.