Йети Норомос уселся чуть в стороне, с ленцой жевал яблоко и похрустывал так громко, что у Масасы начинала дёргаться скула. Яблоки, кстати, полюбили во всей Организации. Всё началось с регулярных презентов Масасе от конунга Данилы. Другие Организаторы распробовали их вслед за Масасой и теперь закупали целыми партиями на Земле, и каждый второй таскал в сумке.

Йети, заглотив фрукт, произнёс с зевком:

— А сам конунг Данила поди сейчас уже целует свою красавицу невесту, шампанское разливает, гостей угощает…

Масаса резко обернулась и раздражённо отрезала:

— Не напоминай!

Йети удивлённо вскинул на неё глаза, но Масаса тут же, словно оправдываясь, поспешно добавила:

— Конунг Данила наделал делов, а мы теперь тут разгребаем последствия.

Йети, по-своему поняв, пожал могучими плечами:

— Да ладно, парень же неспециально. Да и ему самому пришлось пройти через ад в битве с Троегласом и Тенью…

— Не оправдывай его, — пробурчала Масаса, хотя в действительности никакой злости на Данилу не держала, но куда ж теперь деваться, раз сама брякнула. Она поджала пухлые губы и резко отвернулась, скрывая досадное выражение лица. В голове же упорно вертелась совсем другая мысль: а ведь её тоже пригласили на эту свадьбу, и она даже платье подготовила — с вшитыми черными бриллиантами, с дерзким декольте, которое должно было свести с ума половину зала… да только показаться конунгу в этом великолепии теперь уже не выйдет.

После того как стесняшка Великогорыч задал вопросы, мы с Машей сказали «да», надели брачные кольца и поцеловались на глазах сильнейших правителей мироздания, с главной частью церемонии было окончательно покончено. Всё, точка поставлена, у меня появилась еще одна супруга из рода Морозовых, талантливый ледовик, умная аристократка и прекрасная девушка. Можно переходить к следующему этапу — к празднованию.

Церемониальный зал сменился на банкетный, кругом засверкали столы, уставленные яствами, тяжелыми кубками под пятерню тавров и изящными альвийскими бокалами из хрусталя. К нам с Машей, по альвийской традиции, подкатывают на тележке огромный десерт. Слоёная конструкция из прозрачной карамели, переливающейся на свету, и медовых слоёв. Рядом аккуратно кладут ножи и тарелки.

— О боже, Даня! И мы должны всё это съесть! — с лёгким ужасом шепчет Маша, едва взглянув на эту карамельную башню. Бывшая княжна Морозова даже берёт меня за руку, слегка прижавшись грудью.

Я подмигиваю своей молодой жене:

— Мария Юрьевна, а вы, смотрю, неплохо осваиваетесь в моём роде. Браво! Но меня моим же юмором не подловить. Я уж как монарх альвов знаю их традицию: жених и невеста режут десерт, чтобы угостить гостей, а не сами объедаются до смерти.

Маша смеётся, кивает и чуть кокетливо склоняет голову:

— Я и не сомневалась, что мой супруг очень знающий и обязательно разоблачит меня.

И тут из толпы раздаётся задорный глас Гришки:

— Да давайте торт потом! Сначала горько!

— Горько! Горько! — подхватывают наши русские дворяне так громко, что стены буквально дрожат от хорового напора. Остальные гости — альвы, тавры, делегаты из дальних земель — переглядываются, не понимая, что это за странный клич.

Что ж, на моей свадьбе и правда все смешалось: альвийские обычаи, таврские традиции и русские привычки. Кто-то хлопает, кто-то с недоумением смотрит, но мы с Машей делаем именно то, чего русские ждут. Я обнимаю её за осиную талию и целую страстно, будто в первый раз. Она улыбается прямо в поцелуе, щёки пылают румянцем, затем мы беремся ножи. Пора резать десерт.

Мы с Машей вместе делаем первый аккуратный надрез в сладкой башне, затем я принимаюсь резать торт, а Маша берет щипцами первый кусок, ведь к тележке уже подходят первые гости. Царь Борис собственной персоной с Царицей. Он, взяв вслед за супругой пустую тарелку, встаёт напротив меня, пока Царица принимает первый кусок у Маши.

Царь смотрит на меня как-то обеспокоенно:

— Даня, не буду грузить тебя делами прямо сейчас. Позже обсудим. Сейчас скажу лишь одно — спасибо за участие в прикаспийской кампании.

Ага, конечно, же Кремль не пропустил Световое копье в прямом эфире. Это другие монархи могли запросто проморгать, но только не Львовы. Мда, придется и правда нам с Царем говорить и говорить.

Киваю Царю и отвечаю с искренней улыбкой:

— И вам, Ваше Величество, спасибо за бензин.

Царь тут же нахмурился, в его глазах промелькнуло недоумение:

— За бензин? — переспросил он, заиграв густыми бровями.

Я спокойно поясняю:

— Верно. За десять цистерн. Они были очень кстати, чтобы добраться до афганцев.

Хмурость на его лице усилилась. Царь недоверчиво пробурчал:

— Ты благодаришь Царскую армию только за бензин?

Я качаю головой:

— Не только. Ещё и за царские индивидуальные пайки. Хорошая вещь, сытная и сбалансированная. То, что нужно гвардейцу на передовой.

Лицо царя окончательно потемнело, как туча перед грозой. Он сжал губы в тонкую линию, задержал на мне взгляд и мрачно произнёс:

— То есть не за боеприпасы, не за живую силу? Даже не за патроны? А только за топливо и пайки? Спасибо, Данила, я тебя услышал. Разберёмся с генеральской ставкой. Обязательно разберёмся…