— Рассказываю, слушай. Перед постом будет большая стоянка для грузовиков. За ней дачный массив, старые мичуринские сады. Проезжаешь мимо стоянки и сразу за ней сворачиваешь направо. Там будет отсыпанная гравием дорожка. Она ведёт в дачный кооператив. Там их два. Вот проезжаешь между ними насквозь и упираешься в шлагбаум. За ним проходит узенькая грунтовка. Глина, навоз, палки, хрен знает что ещё. Проедешь или нет, не могу сказать, но это единственный вариант. Выходит эта тропа прямо на промсклады, между «Химпродуктом» и железнодорожным пунктом. Ну, а там уже сориентируешься. Там на дорогу выезд будет.

— Понял. Спасибо, попробуем.

Сначала всё-таки дали Усам облегчиться. Бедолага продрог, растрясся. Но делать было нечего, засунули его обратно в багажник и поехали по пересечённой местности.

Дорожка была та ещё. Скользкая глина, лужи, корки льда. Кукуша два раза сел. Хорошо, трос был, оба раза я его вытаскивал. С грехом пополам, все в грязи по уши, мы выбрались, не засветившись на посту. Машины были полностью в грязи.

К Матвеичу приехали уже по темну.

— Ни хера себе! — заржал он, увидев нас. — Вы где были, гуси-лебеди? Вы себя видели, вообще-то? Буквально, походу, в жопе побывали. Ну, пацаны, с вами не соскучишься, да?

— Лося сбили, — угрюмо ответил я.

Разболелись рука и голова. И вообще как-то херово стало.

— Лося?

— Ага. Даже двух. Одного пустим на колбасу, второго — в стойло. Надо Славину «Бэху» сделать, как новенькую, прям чтоб с иголочки.

— Да чё ты, — махнул мне Кукуша.

— Чтоб прям, будто муха не сидела, — продолжил я. — А ещё одна тачка на новосибирской трассе стоит, побитая, по ней потоптались и постреляли. Пошли эвакуатор, забери, пожалуйста. «Рейнджа» тоже бери. Переоформи только.

— Пацаны, я торчу в натуре! — покачал головой Матвеич. — Вы прям круче, чем Тони Сопрано.

— Я такого не знаю, — покачал я головой. — Дай нам хот спецуру какую, что ли. А то в таком виде лучше не светиться.

В гараже он был один.

— Сейчас позвоню, ребята подъедут, лосей ваших заберут, — покачал он головой, а прежде чем спецуру… вы пойдите умойтесь, корки свои ототрите, а то выглядите в натуре, как мазурики. Славян, ты прям вторую молодость почувствовал, да?

— Дай нам машинку какую-нибудь на время, пока моя в ремонте будет, — бросил Кукуша. — Чистую, конечно.

— Я вам что, магазин, пацаны? Берите вон «Мустанга».

— А он что, готов уже? — спросил я. — Непохоже.

Вокруг моей тачки лежали груды железяк.

— Нет ещё, шучу. Шучу я так. Ладно, дам вон ту праворукую мыльницу. Для братьев ничего не жалко.

Он махнул рукой на древнюю лохматину, стоявшую в дальнем конце гаража.

— Я в неё не влезу, — покачал головой Кукуша.

— Блин, ничего другого нет, — развёл руками Матвеич.

— Матвеич, — прервал их я. — Того, который живой, в нормальные условия надо. Тепло, светло, жрать давать.

— Я тебе что, «Хилтон»?

— Главное, чтоб счёт не как за «Хилтон» пришёл.

— Не, я не пойму. Ты хочешь, чтоб условия нормальные были и чтоб нахаляву?

— Не на халяву, а в разумных пределах, — понизил я голос. — Чувака надо просто придержать. И, что самое важное, чтобы ни в коем случае не свалил. Если он дёрнет — пипец всем. И тебе тоже.

— Пугать только не надо, — сразу ощерился он. — Пуганые.

— При чём здесь «пугать»? — покачал я головой. — Чисто по-родственному говорю. Хочу, чтобы ты понимал, нужно подойти к вопросу серьёзно. И к вопросу утилизации жмура тоже. Крайне нежелательно, чтобы его обглоданные кости нашли где-нибудь на свалке или ещё где. Его активно искать будут.

Матвеич промолчал.

Мы забрали чемоданчик и подошли к своей новой тачке. На мне была брезентовая рабочая куртка.

— А что там в чемодане-то у вас? — спросил Матвеич.

— Секретная разработка ЦРУ, — кивнул я.

— Ух ты! — засмеялся он. — Покажешь?

— Нет, сейчас не могу. Надо код к замкам подобрать.

— Так давай я ломану, — предложил он.

Я кивнул, ничего не ответив. Он заржал:

— Нет, пацаны, в натуре, вы как эти, из «Криминального чтива», один в один. И тоже ведь с чемоданчиком.

Мы с Кукушей молча переглянулись и загрузились в тачку.

— И что это было? — спросил Кукуша, когда мы выехали. — Вроде к источнику ехали…

— Помнишь сказку про Кощея? — ответил я, внимательно посмотрев на него. — Смерть его в игле, игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце. Этот чемодан и есть заяц.

— А Кощей кто? — хмуро кивнул он. — Никитос?

Я не ответил.

— Смотри, как бы этот заяц в твоих руках не превратился в чудище лесное и чтобы не сожрал тебя случайно. С потрохами.