Вскоре мы влетели на мост. Здесь было относительно свободно, и я поднажал.

— Сергей, объясни мне, что происходит?

— У меня на глазах похитили школьницу, и мы преследуем похитителей, — ответил я.

— Кто похитил?! — всполошилась она. — Что ты говоришь?! Надо вызывать полицию!

— Некогда, дорога каждая минута. Вон они, видишь? Это Назаров из нашей школы.

С высоты я увидел, как Назар съехал с моста, но двинул не в сторону своей Зелёной поляны, а по параллельной дороге. Он помчал вдоль реки по направлению к Осиновке.

— Вон они, твари!

— Я сейчас позвоню в полицию…

— Догоним сами! — отрезал я, соскакивая с моста на съезд, на развязку и выезжая на ту самую дорогу, превратившуюся для меня в одну из самых важных в жизни.

— Осторожно, тут бывают ДПСники… — предупредила меня Катя.

Я притормозил и проехал аккуратно. Врюхаться сейчас в ментов было бы совсем ни к чему. Миновав потенциально опасное место, я снова даванул на газ и теперь уже мчался как Шумахер. Катя то и дело вскрикивала, когда я выскакивал на встречку, совершая обгон, и жмурила глаза.

— Я только один раз в жизни так ездила, — сжимая ручку двери, тихонько призналась она.

Я помнил тот раз. Не забыл. Это было не так уж и давно. Тогда ей стало хреново и нужно было срочно везти её в больницу. Аппендицит. В общем да, пронеслись мы тогда знатно, словно вдоль по Питерской. С эскортом из прицепившихся по ходу пьесы гаишников. Они мигали и завывали, долетев следом за нами до областной. Короче, надо было резать, не дожидаясь перитонита.

— У меня тогда аппендицит случился… — вздохнула Катя. — Так было больно, аж глаза на лоб лезли…

Я ничего не ответил. Сейчас мне было неприятно, что она прикасается к моим воспоминаниям. Поздно пить боржоми, Катерина… Да и не до её раскаяний сейчас было. Сердце молотило, как отбойный молоток.

— Включи что-нибудь, — сказал я, чтобы вырубить её ожившую память. — Погромче!

Катя кивнула и протянула руку к медиацентру. По первым же звукам я узнал «Арию»:

Горел асфальт

От солнца и от звёзд,

Горел асфальт

Под шум колес,

Горел асфальт —

Ты чувствовал тепло,

Горел асфальт

Снегам назло…

— Ты веришь в знаки?.. — прошептала Катя.

— Нет.

— Именно эта песня и играла. Мы ехали здесь же, только в противоположную сторону…

Я протянул руку и выкрутил громкость на максимум.

Неожиданно наш межзвёздный полёт прекратился. Мы воткнулись в скопление машин на светофоре. Из-за ремонта дороги одна полоса была закрыта. Сейчас, когда горел красный, навстречу тёк непрерывный поток, так что прошмыгнуть вперёд было нереально, никак невозможно и пришлось ждать. Я открыл дверь встал на подножку и посмотрел вперёд, но машины Назара не увидел.

Когда загорелся зелёный мне пришлось наверстывать и отыгрывать упущенные мгновения.

— Куда здесь можно ехать? — вслух произнёс я, спрашивая самого себя.

— Да много всяких мест, — ответила Катя. — Тут шашлычки, пионерские лагеря, санатории, дачи. Всё что угодно…

— Что угодно… — повторил я и увидел вдалеке Назаровскую тачку.

Дорога, перевалив через холм неслась вниз и прекрасно просматривалась далеко вперёд. Серо-чёрные распадки с голыми, облетевшими деревьями, чёрная сырая земля и низкие свинцовые тучи рисовали мрачную и торжественную картину гибнущей природы, умирающей в ожидании весеннего воскресения.

— Вон они! — показал я пальцем.

— Поворачивают! — вовлекаясь в азарт погони, воскликнула Катя.

Теперь кровь кипела и у неё. Праведный гнев и инстинкт охотника соединялись в неутолимой жажде мести. Стоило лишь начать и остановиться было уже невозможно. Эту чашу невозможно испить до дна. Я-то знал…

Машина Назара съезжала на узкую дорожку.

— А что у нас там? — пожала она плечами. — Дачи, наверное… Ай! Не гони ты так! Я выключу это…

Под горку я выжал из её тачки всё, что было можно. И мы летели, как космолёт. Катюха визжала. Тем не менее, когда я домчался до поворота, Назара видно не было. Узкая дорога уходила в лес и, петляя терялась там. Мы свернули с шоссе и влетели в сосняк.

— Осторожней! — только и успевала вскрикивать Катя. — Осторожней!

Прямой участок мы проскочили в одно мгновение, а потом дорога снова начала виться змейкой и через несколько минут мы увидели впереди дома, стоящие прямо посреди леса. Это были дачи Союза журналистов. Когда-то. Кому они принадлежали теперь, я не имел представления. Здесь дорога опять выпрямилась. Впереди показались красные огни Назаровской машины. Она снова свернула, и в этот раз — уже непосредственно в дачный массив.