Я ответил на поцелуй. Нет, я целовал её не как Альфу, не как когда-то свою Катюху или кого-то там ещё до неё. Мы поцеловались практически целомудренно. Насте, наверное, всё равно, не с чем было сравнивать, да и я, ботан и задрот вполне мог не уметь целоваться в свои семнадцать. Удержаться было трудно, но я удержался.

— Не умеешь, — улыбнулась она мне в губы, и я кивнул, не желая её переубеждать.

Мы сбросили в прихожей куртки и скинули кроссовки. Она взяла меня за руку и завела в мою комнату.

— Не будем включать свет, — негромко попросила она и подвела меня к моему дивану. — Просто полежим, ладно? Раз уж… раз уж мне ничего нельзя, я буду просто с тобой дружить, хорошо? И ждать… Когда-нибудь ты перестанешь притворяться, что меня не любишь… Не зря ведь, каждый раз ты меня спасаешь и вытаскиваешь из самых ужасных передряг… Ложись к стеночке. Не бойся, мы всего лишь полежим… Ты просто меня обнимешь, ладно? Это же тебе можно? Не запрещает тебе этого твой обет?

Можно было сказать, что я её, конечно же, очень люблю, как младшую сестру. Но это бы ей точно не понравилось да и… Да и это не было правдой. Насчёт сестры… Честно говоря, мне было совершенно не до того, чтобы разбираться с этими сложными вопросами, спрятанными в очень тонких материях.

Моя подростковая природа, разумеется, чего-то там требовала, и я был бы совершенно не против такого же, как с Альфой. С ней всё было просто и ясно. У нас была взаимная симпатия, да и разница в возрасте была совершенно понятная и даже привычная. Ей было столько же, сколько полтора месяца назад было и Кате.

Мы прилепились друг к другу, как лучшему в тот момент решению и просто потому, что испытали тягу и влечение… С Настей же всё было совсем по-другому… Я прижался спиной к спинке дивана, а она прижалась спиной ко мне.

— Просто полежим и всё…

— Ладно, — кивнул я и, зарывшись в её мягких зелёных волосах, чихнул. — Как Аль Пачино в «Море любви», да?

Настя засмеялась:

— Волосы в нос попали?

— Ага…

— Я не смотрела «Море любви»…

— Посмотришь ещё… Какие твои годы…

Она взяла мою руку и положила себе на живот. Затаилась, затихла, а потом, замерев и полежав так недолго чуть подвинула вверх, к груди, но остановилась…

— Чувствуешь, как стучит сердце? — спросила она.

— Чувствую. Страшно тебе?

— Да… — прошептала Настя.

— Не бойся. В конце концов, всё будет хорошо…

Утром Настя зашла за мной. Она была немного рассеянной и говорила на удивление мало, что на неё было совсем не похоже. Просто шла за мной, как собачка и молчала.

— Насть, ты как? — спросил я. — Всё нормально?

— Да, Серёж, всё хорошо. Не переживай. Я просто думаю.

— Ну ладно. Ты сегодня не такая как всегда.

— Ничего, всё нормально. Спасибо тебе, что ты меня охраняешь.

— А если бы меня там не оказалось? — тихонько спросил я, когда мы уже подошли к школе. — А если бы Катя вовремя не подъехала? А если бы ещё что-то? А если бы меня гаишники остановили? Ты понимаешь?

Вчера я не стал капать ей на мозги, но сказать это стоило. Она молча кивнула.

— Просто не поддерживай отношения с такими людьми, от которых можно ожидать неприятностей. Хотя бы так. Тем более, звоночки со стороны Назара уже были. Даже не звоночки, а колокольный звон.

Она кивнула и улыбнулась.

— Ладно, я тебе нотации не хочу читать.

— Спасибо, Серёж, правда, — сказала она, и мы зашли в школу.

Князя в школе не было, и я ему позвонил.

— Ты чего не идёшь?

— Да… я приду, — безжизненным голосом ответил он. — Попозже…

— Хорош уже хандрить. В жизни всякие бывают огорчения. Надо сохранять жизненную энергию, братан, иначе долго не протянешь. Всё у тебя нормально будет, всё восстановится. Надо только выдержать этот короткий отрезок, и всё будет пучком. Давай, подтягивайся в школу. Позвони этим уродам-тупорылам. Я хочу с ними встретиться ненадолго. Но не в школе, конечно.

— Блин.

— Ничего-ничего, звони. Чем быстрее мы с ними закончим, тем тебе скорее станет легче.

— Ладно, я тебя понял, — сказал он и отключился.

Он появился в школе к третьему уроку и нашёл меня. Сказал, что сегодня после занятий эти придурки будут ждать нас в пивнушке.

— А можно я не пойду? — сделал он скорбное лицо.

— Можно, — кивнул я и хлопнул его по плечу. — Так и быть. Помни мою доброту.

На самом деле, мне и не нужно было, чтобы он шёл. Я, в любом случае, не стал бы его брать с собой.