Конечно, ситуация ужасная.

Как-то, когда училась в меде в Питере, не думала, что попаду в такую переделку. Вроде бы, всего насмотрелась, пока на скорой работала, но к такому трешу жизнь меня не готовила…

Тоже мне, тихая провинция… Никому ни до кого дела нет… А оно вон как… Приехали, забрали, везут… Причем, такие уверенные в том, что ничего им за самоуправство не будет! И причины такой уверенности две, я думаю: или они не боятся полиции, потому что все схвачено и беспокоиться не о чем. Или… Или они не планируют оставлять меня в живых…

Оба варианта плохие, но второй — вообще кошмар.

К сожалению, хоть как-то изменить ситуацию я не в состоянии.

Что я могу сделать?

Сбежать?

Ага… Голая. Босая. В метель. Очень смешно.

Уговаривать?

Бесполезно. По грубым физиономиям с полным наличием отсутствия интеллекта понятно. что мои уговоры никого тут не проймут. Эти зверюги с одинаково тупыми лицами и свинью прирежут, и человека. Человека даже быстрее и легче, потому что визга меньше.

Плакать?

Это вообще не вариант.

Я плакать не умею, жизнь отучила.

Так что остается лишь смириться и ждать развития ситуации. Когда-то же мы доедем? И куда-то…

Вот там и будем решать, как действовать дальше…

Под дохой было тепло, а организм, получивший за день только пару глотков чая с утра, ослаб.

И потому я сама не замечаю, как вырубаюсь.

Сплю хорошо, крепко, без сновидений. И очень хорошо убаюкивает мерное движение машины.

А потом меня поднимают и куда-то несут. Сквозь сон слышу тихое бубнение, лицо чуть обжигает холод улицы…

Надо бы проснуться, но не получается.

Угрелась в машине, нанервничалась… Вот организм и решил защититься от внешних неблагоприятных факторов…

В себя прихожу резко, от перемены положения и озноба.

Меня ставят на ноги и сдергивают с плеч доху.

Моргаю, машинально придерживая влажную простынь и ежась.

Ослепляет яркий свет, бьет по глазам.

— Это, блядь, что? — густой низкий бас раздается где-то высоко-высоко над головой. Словно Зевс Громовержец по мою душу прилетел.

— Врач, — бормочет один из тех мужиков, что похитили меня.

— Где? — еще громче и жутче гремит с верхотуры.

— Вот.

И грубая лапа меня подталкивает вперед, словно наложницу к властному господину.

Путаюсь в простыне и, вскрикнув, падаю вперед.

Даже руки не успеваю выставить перед собой! И снова зажмуриться, трусливо боясь удара, тоже.

Меня перехватывают грубые горячие лапы, придерживают за плечи, не давая упасть.

Ошарашенно задираю подбородок, пытаясь рассмотреть, во что это такое здоровенное я улетела.

Широченная грудь, обтянутая футболкой.

Выше — плечи с разворотом, как у борца, мощные, бугрящиеся мускулами.

Еще выше — борода с проседью.

И совсем высоко — суровое лицо с напряженно сдвинутыми бровями и сверкающими темными глазами.

Ох, е-мое… Реально Зевс Громовержец… Именно таким я его себе и представляла.

Огромный, грозный и беспощадный.

Жуть какая…

Куда меня занесло-то?

Зевс, между тем, осматривает меня бегло и удивленно, а затем переводит взгляд на моих похитителей:

— Вы — ебанутые? Вы кого привезли, блядь?

— Врача… — неуверенно блеют они. Реально блеют же! На контрасте с грозным рыком Зевса — вообще бараны!

— Она сама сказала…

Зевс снова смотрит на меня:

— Ты — врач?

Я киваю. Врач, да.

Врачи и такие тоже бывают, да.

Без комментариев, уже привыкла за столько лет работы.

Мужик, все еще не веря, изучает мою бледную личность, жутко скалится. Не знаю, что этот оскал должен означать: приветливость? Злобу? Недоверие?

Впрочем, через секунду мне это знание уже не актуально.

Потому что с меня эпично падает вниз простыня.

Надо же…

А я думала, хуже быть не может…

За моей спиной кто-то неаккуратно захлебывается воздухом. Причем, судя по звуку, все признаки анафилаксии. Интересно, это на мою голую задницу внезапная аллергия у человека? Или просто с сердечная недостаточность внезапно?

Эффект неожиданности бьет не только по моим наблюдателям и мне, но и по Зевсу Громовержцу.