— Молодец, что услышал. А я вот, никак не могу тебя услышать. Чё за сюрпризы, ёлка что ли? Или именины? Так нет, вроде. И до дня милиции далёко ещё.

— Согласен, дядя Слава. Согласен. Хочешь побасёнку послушать?

— Чё за побасёнка?

— Дядька рассказал. А я запомнил.

— Ну… — настороженно согласился дядя Слава.

— Короче незадолго до всех этих дел, до отъезда, то есть, он с Никитосом занимался кентом одним.

— Кем?

— Не знаю, врать не буду, — усмехнулся я. — Но гад конченый. У него в карме полный набор был — и проститутки малолетние, и оружие, и наркота, само собой. Ну, и весь спектр интересов экономической направленности — авизовки, однодневки, мошенничество… Всё, что видел, то и хапал. Хорошо он подниматься начал, подвязки заимел в ментуре и с прокурорами бухал, да по ресторанам гужевался. Воров вообще во внимание не принимал, афганцев, борцов подтягивал.

— А ты не про Винтера толкуешь? — нахмурился Кукуша.

— Может быть, может быть, — пожал я плечами. — Короче, там такая картина нарисовалась, маслом практически. Бешеный с Никитосом подготовили операцию. Там значит, у одного коммерса жену и дочку украли, чтоб он выкуп заплатил. Мать-то сразу в расход пустили. Ей лет под сорок было, не придумали, в общем, что с ней делать. А девчонку шестнадцатилетнюю… или даже пятнадцать ей было…

— Пятнадцать, — глухо подтвердил Кукуша и крутанул баранку вправо на обочину.

— Ты чего? — удивился я.

— Да… — неопределённо протянул он. — Щас…

Затормозил, включил аварийку и, не глядя на меня, вытер лоб и шею платком. А потом подался вперёд, навалился на руль и, промокнув тем же платком глаза, замер.

— Говори-говори, — буркнул он. — Говори, я слушаю.

— Да, чё… — махнул я рукой.

Он эту историю знал. Просто у него воспоминания давно корками покрылись, поросли рубцами и прочими видами келоидных образований. Вот ему и больно стало к ним пробиваться, а моя-то боль никуда и не уходила. Не успела ещё. У меня все эти недавние картины перед глазами живее живого стояли.

— Накачали наркотой, ну… и всё это… Не хочу говорить… Продавать, короче повезли хорошему заказчику из Средней Азии. За Осиновкой, чуть дальше, в Морковкино… Главное, название доброе такое, да? Детское какое-то… Морковкино.

Я вздохнул, а Кукуша не ответил, только всхрапнул едва слышно.

— У Бешметова информатор был, — продолжил я. — Парнишка, пацан совсем, наверное, как я сейчас. Короче, рассказал, что там в доме у старого урки притон. Бордель. Ну, и встреча там должна была состояться. Там не только эту девчушку-то, ещё насобирали сколько-то человек. Бизнес офигенный. А бандос тот, как ты сказал, Винтер? Беспредельщик был, вообще отбитый на всю голову. Ну, и мразь редкостная.

— Точняк, — кивнул Кукуша. — Как его земля носила, вообще… Меня ж тогда с немым Авазом подрядили водяру туда отвезти, вот я и услышал кое-что. Ну, и… Короче… Стуканул…

«Стуканул» он выдавил из себя едва слышно.

— Ты не стуканул, дядя Слава, — вздохнул я. — Стучат на своих. А на мразей, с которыми воюют, не стучат, а проводят оперативные мероприятия. Штирлиц что, на Мюллера стучал что ли? Ну, короче, разведданные ты предоставил, а вот начальство не одобрило. Посчитало, оснований нет. Ну, а что делать было? Вот мы и поехали с Никитосом на свой страх и риск. Дядька то есть и Щеглов.

— Ага…

— Ну, а дальше ты знаешь. Сам видел. Приехали, а там ад. Эти твари… Девчонку эту, даже не знаю, как сказать. Остальных не трогали, товар же, как никак. А эту… Выяснить-то, что случилось не смог дядька мой. Крышу сорвало. Да и у Никитоса тоже. Он же когда-то правильным парнем был, Афган прошёл. Дядька с ним — вот так…

Я зацепил два указательных пальца и показал Кукуше.

— Они друг другу, больше чем себе верили. Не было ничего надёжнее, чем плечо друга. Это потом он сорвался, с катушек слетел, вкусил запретного плода. Впрочем, тогда он уже отравлен был, сто процентов. Уже гниль расползлась по телу, как проказа. Но даже у него праведный гнев и ярость благородная, как фугас рванули. Они вдвоём этих тварей всех положили. И хозяина притона и Винтера этого и покупателя из Чуйской долины и братков. Настоящее побоище. Как в Афгане, когда вдвоём два дня держались… В общем, они там настоящий Сталинград устроили. А потом Винтер на брюхе ползал, а Никитос… Дядька и не знал, сколько в его братане злости может быть. Демон пробудился. Причём, знаешь, такой внешне спокойный, типа продуманный, но внутри у него всё бушевало. Там такие глубинные бомбы рвались, просто атас. Он этого Винтера в суповой набор превратил. Медленно, мучительно… Кромсал его, на кусочки разделывал. Тот орал, как свинья, просил убить скорее. Дядька-то смотреть на это не стал. Там бабла куча была и дури херова гора.

— Чё-то припоминаю…

— Вообще страха бандосы не имели. Что хотели, то творили. Себя наследниками большевиков возомнили, и приняли это наследие, как сумели. Короче, Никитос сказал, что они там хабар не оставят. Возьмут с собой. Стволы тоже. Ты свалил, а он там с Винтером развлекался.

— Да, — подтвердил Кукуша. — Никитос тогда и Аваза мочканул. Тот так-то безобидный был… Ну, я за руль прыгнул и дёру… А нет… я же ещё тех девок увёз. Они взаперти сидели, не видели ничего, слышали только. Но их дурью накачали, они нихера не соображали вообще. Я тачку бросил у больницы и свалил. Пальчики подтёр, ума хватило, хотя знаешь, я так больше ни разу не боялся. Стыдно признаваться, но тогда, Серый, это вообще конец света был. Страх такой…

— Правильно сделал. Нефиг было на такое смотреть. Там будто Хищник порезвился, смотрел киноху со Шварцем?

— Смотрел, конечно, — усмехнулся Кукуша. — Раза три…

— Ну, поехали, чего стоять. Накатило, я понимаю, но дел много ещё.

Кукуша поехал.

— В общем, пока Никитос там добивал Винтера, дядька рванул находки припрятать. Жители вызвали милицию и надо было ещё инсценировать, типа мы приехали, а там такое. Поэтому надо было стволы да бабки прикопать по-быстрому. Там с минуты на минуту менты бы нагрянули, валить стрёмно было. Начальника отдела выгнали после этого, а людей-то не вернёшь… Вот так. Там впереди поверни налево.