Шрифт:
Запугал меня с детства отец,
Бесталанная долюшка слезная
Извела, доконала вконец!
Знаю я: сожаленье постыдное,
Что как червь копошится в груди,
Да сознанье бессилья обидное
Мне осталось одно впереди…
(1852 или 1853)
49. ОТРЫВКИ ИЗ ПУТЕВЫХ ЗАПИСОК ГРАФА ГАРАНСКОГО
Я путешествовал недурно: русский край
Оригинальности имеет отпечаток;
Не то чтоб в деревнях трактиры были – рай,
Не то чтоб в городах писцы не брали взяток -
Природа нравится громадностью своей.
Такой громадности не встретите нигде вы:
Пространства широко раскинутых степей
Лугами здесь зовут; начнутся ли посевы -
Не ждите им конца! подобно островам,
Зеленые леса и серые селенья
Пестрят равнину их, и любо видеть вам
Картину сельского обычного движенья…
Подобно муравью, трудолюбив мужик:
Ни грубости их рук, ни лицам загорелым
Я больше не дивлюсь: я видеть их привык
В работах полевых чуть не по суткам целым.
Не только мужики здесь преданы труду,
Но даже дети их, беременные бабы -
Все терпят общую, по их словам, "страду",
И грустно видеть, как иные бледны, слабы!
Я думаю земель избыток и лесов
Способствует к труду всегдашней их охоте,
Но должно б вразумлять корыстных мужиков,
Что изнурительно излишество в работе.
Не такова ли цель – в немецких сертуках
Особенных фигур, бродящих между ними?
Нагайки у иных заметил я в руках…
Как быть! не вразумишь их средствами другими:
Натуры грубые!..
Какие реки здесь!
Какие здесь леса! Пейзаж природы русской
Со временем собьет, я вам ручаюсь, спесь
С природы реинской, но только не с французской!
Во Франции провел я молодость свою;
Пред ней, как говорят в стихах, всё клонит выю,
Но всё ж, по совести и громко признаю,
Что я не ожидал найти такой Россию!
Природа не дурна: в том отдаю ей честь,-
Я славно ел и спал, подьячим не дал штрафа…
Да, средство странствовать и по России есть -
С французской кухнею и с русским титлом графа!..
Но только худо то, что каждый здесь мужик
Дворянский гонор мой, спокойствие и совесть
Безбожно возмущал; одну и ту же повесть
Бормочет каждому негодный их язык:
Помещик – лиходей! а если управитель,
То, верно,- живодер, отъявленный грабитель!
Спрошу ли ямщика: "Чей, братец, виден дом?"
– "Помещика…"- "Что, добр?" – "Нешто, хороший барин,
Да только… " – "Что, мой друг?" – "С тяжелым кулаком,
Как хватит – год хворай". – "Неужто? вот татарин!"
– "Э, нету, ничего! маненечко ретив,
А добрая душа, не тяготит оброком,
Почасту с мужиком и ласков и правдив,
А то скулу свернет, вестимо ненароком!
Куда б еще не шло за барином таким,
А то и хуже есть. Вот памятное место:
Тут славно мужички расправились с одним…"
– А что ?" – "Да сделали из барина-то тесто ".
– "Как тесто ?" – "Да в куски живого изрубил
Его один мужик… попал такому в лапы…"
– "За что же?" – "Да за то что барин лаком был
На свой, примерно, гвоздь чужие вешать шляпы".
– "Как так ?" – "Да так , сударь : как женится мужик,
Веди к нему жену; проспит с ней перву ночку,
А там и к мужу в дом… да наш народец дик
Сначала потерпел – не всяко лыко в строчку,-
А после и того… А вот, примерно, тут,
Извольте посмотреть – домок на косогоре,
Четыре барышни-сестрицы в нем живут,
Так мужикам от них уж просто смех и горе
Именья – семь дворов; так бедно, что с трудом
Дай бог своих детей прохарчить мужичонку,
А тут еще беда: что год, то в каждый дом
Сестрицы-барышни подкинут по ребенку".
– "Как, что ты говоришь?" – А то , что в восемь лет
Так тридцать три души прибавилось в именье.