— Подвиньтесь-ка, любезные, — Волобуев слегка помог им необъятным задом, да так, что несколько охранников оказались вместе с посудой на полу.

Они вскочили, хватаясь за полумечи, но вид готового на случку богатыря их несколько охладил.

— Не ссорьтесь, господа, — засуетился Артамон. — Сейчас горячее подам, вина свежего.

Всем хватит. А чтобы чего не вышло, оружие попрошу в кладовочку, тут рядом с кухней. Не беспокойтесь, я его на замок замкну.

— А че нам беспокоиться? — Прокричал Крутояр. — Главное в данном случае орудие у нас завсегда при себе. Верно, Волобуев?

Караванщики, торопясь, чтобы не заняли места рядом с красавицами, без раздумий отнесли и сдали вооружение в кладовку. Антон сделал вид, что позабыл о паузере, кобуру сдал, закинув на гору наваленного в торопливом беспорядке оружия, а разрядник сунул в карман.

— Куда жену-то подевал? — Спросил Крутояр Артамона. — Не вижу ее на кухне.

— Отдыхает. Да я все сам сделаю, — продолжал суетиться Артамон, навешивая на оружейную недетский замок, и дверь была дубовая, скрепленная железными полосам.

У Антона засвербело внутри от острого ощущения опасности.

— Балуешь ты ее без меры, — подзуживал Поджидай. — Смотри, как бы не зазналась баба. Может, тебе какую из ентих присмотреть? А че? Волобуев тебе ее заодно и проверит.

Караванщики шумно расселись. Колдуна тоже взгромоздили на лавку, прислонив грудью к столу, чтоб не вздумал упасть затылком.

Появился Артамон с кувшинами вина, в каждой руке по два. Потом вернулся за мясом.

— За вас, красавицы! — увидев столько красоты сразу, Волобуев позабыл о своем косноязычии, а зафонтанировавший гемоглобин даже подвигнул его на небольшой, но многообещающий спич. — Которая нынче моя, сознавайтесь. Никогда у вас больше такого мужика не будет.

Девицы захихикали.

Напротив Антона оказалась килярва, могущая служить эталоном килярвской красоты, глаз почти нет, а кожа ровная, словно шлифованный фарфор. Он взял кружку и чокнулся с ней.

— Не пей, — буркнул Леон.

— Почему? — не понял он.

— Не пей и все.

— Вот еще, — он осушил кружку, чувствуя, как огненный ком ударил в голову и почему-то ниже пояса.

Это послужило началом сбоя всей опорно-двигательной системы.

Потом было много кружек. Появлявшийся в чаду Артамон, словно змей-искуситель, подсовывал все новые и новые.

Антон даже не закусывал. Во всяком случае, он не помнил, чтобы что-нибудь ел.

Давление в низу живота сделалось настолько невыносимым, что ему срочно понадобилось выйти во двор.

Пробираясь по трактиру, он заметил, что караванщики перемешались с девицами, вовсю шаря по колышущимся грудям, а кое-кто уже и подола стал заворачивать.

Он вышел во двор и стоял у забора, нашаривая непослушными пальцами ширинку, когда один из коней обходительно запалил фару. Антон, оглянувшись, увидел, что это, конечно же, Иван, и во лбу у него горит надпись:

— ЛЕЙ В ОДНО МОРЕ.

— Я вот тебе сейчас покажу море! — Пригрозил он, хотя в его состоянии угрозы выглядели смешно.

Неожиданно, он увидел, что в стойле кто-то возится.

— Эй, — крикнул он. — Куда вы это наших лошадей уводите?

Он хотел подойти поближе, но ноги даже не шелохнулись. Это ж надо так надраться.

Он недоумевал, почему двигательный агрегат совершенно не реагирует на тестовую программу.

— Свои это, — раздался тихий голос.

Он пригляделся, для верности уперевшись в забор рукой.

Из темноты появились Кай и Инга, уже сидевшие на конях.

— Вы куда? — Удивился Антон.

— Колдуну не можется, видно лишку выпил. Просил на воле заночеваться.

Он заметил и третьего коня с неловко завалившимся кулем.

— Что это с ним? — Начиная подозревать недоброе, спросил Антон. — Что-то вы не то говорите, други моя.

У него возникло предчувствие, что если он попытается их остановить, его убьют, не раздумывая и не откладывая в долгий ящик. Тем более, при его состоянии это уже и не такая невозможная вещь.

Чем же его напоили, подумал он вновь.

— А ну стой, — он решительно толкнулся рукой от забора, но тот вдруг сам толкнул его, да так сильно, что он единственно не упал, что приперся к нему спиной. — Стой, говорю!

Он шагнул следом, качаясь и задевая одеревеневшими ногами землю, и догнал бы их, чем бы это ему не грозило, но был остановлен требовательной женской ручкой.

— Куда ты, дорогой?

Это была давешняя красавица, жаркая, распаленная, как только что из бани.

— Дай-ка я тебе помогу, — она упала на колени, сноровисто раздернула ширинку. — Ишь, какой шустрый, как выпрыгивает.