Там я подумала, не вернуться ли. Но события дня еще не улеглись в голове, а в лесу было тихо и свежо. При полном отсутствии комфорта, здесь было вдосталь одиночества. Я решила пойти дальше, до дома. Луна светила ярко, и даже когда тропа скоро повернула от реки, я очень хорошо видела дорогу.

Скоро кусты расступились, и тропа повела вокруг бугра, на котором росли огромные кедры. Я выбежала из тени на лунный свет и совсем близко увидела дом.

Эта поляна когда-то была садом. На бывших клумбах росли одичавшие азалии и барбарис. Все заросло травой, никто не стриг кусты и маленькие декоративные деревья. Но места, где раньше располагались аккуратные дорожки, выделялись. В центре раньше были солнечные часы, теперь они заросли кустами. В дальнем конце сада к террасе дома между балюстрадой и каменными урнами поднимались ступени.

Я остановилась у солнечных часов. Тяжелый запах цветов. Зияющий каркас здания. На фоне высоких деревьев луна четко вычерчивала разрушенные стены. Одно крыло здания, все еще с крышей и трубой, выглядело почти нетронутым, пока не бросались в глаза тени деревьев в окнах. Влажная пружинистая трава. Крикнула сова, пролетела мимо слепых окон и скрылась в лесу. Я неуверенно пошла вверх по ступеням. Наверное, там можно встретить призрака…

Но не встретила. Ни одного обрывка прошлого не нашла я в пустых комнатах. Прошедшие дни… Гостиная. Кусок обуглившейся панели, обломок двери, руины когда-то красивого камина. Библиотека. Сохранились полки на двух стенах, а над разрушенным камином — остатки щита. Длинная столовая. Трава пробивается сквозь разбитые доски пола, вьющиеся растения свисают со стен. На верхнем этаже одно окно ярко блестит сохранившимся стеклом…

Ничего там я не обнаружила. Повернулась и ушла почти бесшумно. Остановилась перед лестницей, обернулась на мертвый дом. Падение Дома Форрестов. Издевательские слова Кона будто прозвучали в воздухе. Разрушился дом преуспевших купцов и искателей приключений, которые построили его полным достоинства и красоты, заботились о нем, а теперь его нет. Красота и достоинство ушли, в этом мире такие явления и понятия бегут меж пальцев, как вода.

Зашелестели кусты у края поляны, зашуршали мертвые листья под ногами, тяжелое тело пропихивается сквозь ветки… Не было причин пугаться, но я замерла, повернувшись лицом к кустам, отчаянно сжала камень балюстрады, сердце забилось сильнее…

Всего-навсего овца с ягненком, почти таким же большим, как она сама, пропихивалась через азалии. Увидела меня и остановилась, луна отражалась в ее глазах. Барашек изумленно вскрикнул, его крик улетел в леса и повис там навсегда, заполняя его барабанную, жаждущую эха пустоту. И они исчезли, как призраки.

Оказалось, что я дрожу. Я быстро спустилась по ступеням, пересекла поляну. Споткнулась о камень, он покатился среди азалий. Черный дрозд вылетел из кустов, громко хлопая крыльями, и зазвенел среди деревьев, как колокол, который дернули за веревку и забыли остановить.

Скоро я подошла к началу тропинки вдоль реки. Закончился час одиночества, вполне достаточно. Пора возвращаться в тот дом, который есть. Я повернула на главную дорогу, быстро прошла мимо рододендронов, мимо разрушенного домика у ворот и дуба, заросшего девичьим виноградом, и так же быстро пошла до самых ворот с белой надписью «Вайтскар», а потом по ухоженной дороге за ними.

Юлия появилась прямо перед чаем. День навевал дрему. Пахло сеном. Тарахтение трактора вдали казалось такой же частью жары, как жужжание пчел над розами. Это заглушило шум подъезжающей машины. Мы с Лизой резали хлеб и намазывали его маслом, вдруг она подняла голову и сказала: «У ворот остановилась машина. Это, должно быть, Юлия. — Прикусила губу. — Хотела бы я знать, кто ее привез. Должно быть, Билл Фенвик встретил поезд. — Я осторожно опустила нож. Лиза внимательно посмотрела на меня. — Я бы на вашем месте не беспокоилась. По сравнению со всем остальным, это ерунда».

«Я не беспокоюсь».

Она кивнула, как всегда улыбаясь сжатыми губами. За два дня моего пребывания в Вайтскаре Лиза, похоже, сумела вывести свои нервы из состояния неестественного напряжения. Более того, она горячо последовала моему совету — иногда казалось, что она действительно убедила себя в возвращении настоящей Аннабел. В любом случае, она реагировала на меня соответственно. «Выйду ее встретить, — сказала она. — Пойдете?»

«Лучше вам встретить ее первой. Идите». Я проводила ее до задней двери и ждала в тени, а она вышла на солнечный свет.

Юлия была за рулем открытой машины — разбитой старушки, почти своей ровесницы, аккуратно выкрашенной в туманно-черный цвет и украшенной сияющими хромированными абсолютно новыми и не слишком нужными деталями. Юлия без особого толку дергала ручной тормоз, машина проехала еще четыре ярда, потом девушка, так и не выключив мотора, выскочила наружу. «Лиза! Какой рай! Мы ехали в жуткой духоте! Слава Богу, я наконец-то могу дышать! Как дедушка? Она приехала? Дорогая, надеюсь, тебя не раздражает Дональд? Это его машина, и он не разрешал мне ее вести, говорил, что я самый гнусный водитель, но, в конце концов, ему пришлось, потому что я не хотела вылезать и открывать ворота. Я попросила его погостить, надеюсь, ты не возражаешь? Он может жить в старой детской, а я буду выполнять каждую крупицу работы сама. Она приехала?»