Шрифт:
Миновав безымянный пролив между Лухтайном и Эйне, Гром взял курс на Оттон…
– Клянусь, это последняя! Завтра мы будем в Оттоне! – горячо уверял Хельги, принимая канистру из рук заспанного Макса.
Бензин кончился под вечер, и демон поспешил пополнить запас, позабыв, что в ином мире, вернее, в той его части, где обитал Макс, давно наступила ночь. То ли время там текло иначе, то ли дело было в часовых поясах, но Хельги никак не удавалось уловить закономерность и приурочить свои визиты к какому-то определённому часу. Вот и теперь явился невовремя, перебудил всех в доме, опрокинув стул.
– Ничего, – утешала Ирина, – не бери в голову. Главное, вы вернулись домой.
Хельги вздохнул с раскаянием, и полез в карман. Горючая жидкость стоила дорого, он знал это. Сколько таких вот канистр ему пришлось перетаскать за последний месяц? – не счесть.
– Вот! – он высыпал на журнальный столик горсть монет оттонской чеканки: золото – оно и в ином мире золото. – Рагнар велел передать. За бензин. Сказал, чтобы ты взял обязательно, у него много.
– Да пошёл бы ты вместе со своим Рагнаром! – рассердился Макс. – Сколько можно повторять? Не возьму! На бензин у меня, слава богу, хватает! Надо будет – сам попрошу! А пока – забери и исчезни! – он сгрёб монеты со стола и вручил демону.
Тот ещё раз вздохнул и покорно исчез. Но, секунду спустя, объявился вновь и напутствовал:
– Надо говорить не «слава богу», а «слава богам»! Чтобы никого не обидеть. А то мало ли что.
– Да иди уже, политеист ты наш! – вяло отмахнулся Максим Александрович. Вести богословские беседы в пол-третьего ночи он был совершенно не расположен.
Свершилось! Наше путешествие окончено! Мы в Оттоне!
Самые худшие наши опасения не подтвердились. Не знаю, как остальное Староземье, но родное королевство нашего Рагнара пока в порядке. По крайней мере, его физическая ипостась. Что-то необычное происходит в Астрале, слишком много жёлтых линий. Но и их в Оттоне на порядок меньше, чем на прилегающих территориях.
В честь нашего возвращения отец Рагнара устроил грандиозный пир – мы просто в ужасе. Король Робер – человек замечательный во всех отношениях, мы его очень уважаем. Одна беда – он устрашающе много ест! Даже Рагнар, уж на что здоров, за ним не угонится! (Король Робер видит в этом признак слабости рыцарского духа.)
А уж гостей в Оттоне угощают так, будто хотят насытить на всю оставшуюся жизнь! Мы провели за столом целый день. Сейчас, слава богам и демонам, трапеза подходит к концу, и я, пользуясь затишьем, пишу сии строки… О нет! Я жестоко заблуждался! Это был не конец! Боги великие! Ещё один окорок! По-моему, это уже шестой! Интересно, правда ли, что я бессмертный? Думаю, сегодня мы это узнаем…
– Смертные твари не должны столько жрать! – с отвращением выговорила Меридит.
– Бессмертные тоже! – вставил Хельги сдавленно. А диса продолжала:
– Пятнадцать часов непрерывной еды! Это ни в какие ворота не лезет! В смысле, мы ни в какие ворота не влезем, если продолжим в том же духе!
– Не та нынче молодёжь пошла! – добродушно усмехался король Робер. – Разве это пир – пятнадцать часов? Помню, папаша мой, его дед, – он кивнул на побледневшего от обжорства сына, – по трое суток гулял! Один полкабана съедал! За раз!
– Раньше ты говорил – четверть, – напомнил наследник сердито.
– Преуменьшал! Из скромности! – нашёлся король. И тут же поспешил сменить тему. – Что мой племянничек? Ты сделал из него настоящего воина?
Лучшая оборона – нападение. Теперь уже Рагнару пришлось выкручиваться.
– Прости, дорогой папаша! Я честно пытался, но эта стезя не для нашего Улль-Бриана! Он не воин, он неосимволист!
Король Робер так и замер с недоеденным куском в руке, устремив на племянника полный тревоги взгляд. Похоже, он вообразил, что речь идёт о некой загадочной душевной болезни.
– Он… кто?!
– Поэт! – пояснил довольный эффектом Рагнар.
– А-а! – с облегчением выдохнул любящий дядюшка. – А я уж невесть что подумал! Но ты, сын, меня не проведёшь! Плохо старался! – и обернулся к гостям, – Аолен, ты ведь тоже виршами балуешься?
– Случается, – в тон ему отвечал эльф.
Рагнар понял, куда клонит отец.
– Ты, папаша, не путай! У Аолена другая природа. Первородные – они на все руки мастера. Нам, людям, такого не дано. Либо ты воин, либо поэт. Приходится выбирать.
Но и короля не так легко было сбить с толку.
– Вот я и выбрал. Не нужен нам поэт, нужен воин. Пусть идёт с вами, спасать мир.
– Папаша, не будь тираном! Пожалей Оверинов! – взвыл любящий сын. И напустился на Улль-Бриана. – А ты, остолоп, чего молчишь, будто тебя не касается?! Скажи что-нибудь в свою защиту!
Поэт безмолвствовал. Если честно, он и сам не знал, чего ему хочется – вернуться в лоно семьи или продолжить странствия. Он был изнеженным, слабосильным и впечатлительным юношей, но отнюдь не трусом. Одна часть его души рвалась домой, к юной жене и младенцу, к матери с отцом. Но другая – жаждала приключений. Поэтому он решил: будь что будет, на всё воля Судьбы…
А Судьба оказалась на стороне короля Робера Оттонского. И уже на третий день после упомянутого пира восемь наёмников и один поэт ехали верхом, по обледенелой зимней дороге, и злая позёмка заметала их следы. О том, куда путь держать, на сей раз не спорили. Если кому и было известно, что за беда приключилась со Староземьем, так это сильным мира сего – магам и колдунам. Из них самым близким духовно и доступным территориально был Балдур Эрринорский. К нему-то друзья и направлялись.
Зима в этот год выдалась на редкость неустойчивая. Трескучие северные морозы на глазах сменялись настоящей весенней распутицей. Снег падал, таял и падал опять, вода превращалась в лёд и лёд в воду, и всё это в течение одного дня. Ветра дули немилосердно, то тёплые и сырые, то обжигающе-холодные, но все почему-то в лицо. Дело доходило до ураганов и снежных бурь. Казалось, две силы борются в природе не на жизнь, а насмерть, и ни одна не может одержать верх.