Ланс и Арт обменялись взглядами. О том, что "Медузе" предстоит погрузиться под воду, они как раз не забывали. Но вот представить это могли едва ли.

Рассвет был блеклым. Все краски утра поглотил туман. Вечернее море показалось внизу после часа погружения в призрачно-белую пелену. Ее края вдруг раскидало свежим ветром, и в чистом пространстве показался блеск воды. Она была темной и почти неподвижной. Водная гладь тянулась до горизонта и казалась необъятной, но на самом деле Вечернее море было не настоящим морем, а просто очень большим озером. Его дальний берег уходил за пределы видимости, а ближние были пологими и песчаными. Лишь изредка в тумане виднелись одиноко растущие деревья, замершие у воды, как в глубокой задумчивости. Местность казалась пустынной и угрюмой. Перси сверился с картой.

– Нам нужно пролететь над морем мили три на юго-запад, - сказал он Лансу, - Потом можно будет снизиться и сесть на воду.

– За одно и узнаем, не потонет ли это старое корыто, - с опасением проворчал Арт.

– Раз оно не разбилось, - ответил Ланс, пожав плечами, - То, я предполагаю, и утонуть не должно.

Он уже начал симпатизировать "Медузе", и пессимистичные высказывания Арта его задевали. Амфибия благополучно опустилась на воду в месте, назначенном Перси для посадки, и продолжила путешествие как водное судно. Ее корпус погрузился на четверть, винты, ранее служившие для передвижения по воздуху, теперь стали корабельными винтами. Перси взял у Арта дневник и сверил записи Робера Леодеграсса с картой.

– Судя по сведениям дневника, погружение надо произвести вот здесь, - прочертив курс, Перси ткнул карандашом в точку на поверхности Вечернего моря.

– Так это же прямо здесь, - поглядев в карту, потом на приборы, сказал Ланс.

Ему стало неспокойно. Не смотря на только что возникшую любовь к "Медузе", мысль о спуске под воду тревожила Ланса. Но, видя, как побелело лицо Арта, Ланс решил, что одного напуганного в их семье достаточно, и постарался не подавать виду, что тоже побаивается.

– Раз так, бросаем якорь, - распорядился Перси, не заметивший сложных переживаний спутников, - Нужно убрать паруса и закачать лишний воздух, чтобы утяжелить судно. Сейчас покажу, как.

Внутренние стенки рубки были прямоугольными. Между ними и округлыми стенками наружной обшивки имелись специальные емкости для балласта, утяжеляющего амфибию. Перси, Ланс и Арт насосами закачали в них воздух, и "Медуза" начала плавно опускаться ниже и ниже. Сквозь бортовые иллюминаторы и стеклянное носовое покрытие было хорошо видно, как уровень воды поднимается вокруг амфибии, и она постепенно оседает. Минут через сорок последние отсветы дня остались на поверхности, "Медуза" погрузилась в холодную морскую глубину. Ее подхватили потоки придонного течения и плавно понесли вперед. Свет прожектора выхватывал из сумеречной толщи воды сероватый песок на дне, проплывающих мимо рыб, резвые стайки мальков и колышущиеся от их перемещений водоросли. Движимый любопытством, Ланс забыл свой страх и подался вперед в командирском кресле, глядя на темные водные глубины сквозь носовое стекло.

– Никогда не видел ничего подобного!
– восхитился он, обернувшись к Перси и брату, - Невероятно, правда?

Перси с усмешкой кивнул. Арт, сидевший на скамейке у борта, старался глядеть только прямо перед собой, не поворачиваясь к иллюминаторам.

– Ничего так, - сдержанно одобрил он и нервно сглотнул, - У меня, кажется, это...боязнь замкнутого пространства.

– Хочешь выйти?
– съязвил Перси, - Уж извини, до самых Ворот Ночи остановки не будет.

Арт обиженно промолчал. Поймав насмешливый взгляд Ланса, он недовольно заерзал на скамейке и проговорил сквозь зубы:

– Мне просто не нравится это место. Здесь наверху разбился наш драккар.

– Спасибо, что напомнил, - проворчал Ланс и тоже посерьезнел.

– Так ваш отец, должно быть, свалился прямо в воду?
– Перси драматично всплеснул руками, - Ну, парни, мне так жаль! Боюсь, водные драконы ночи...они ведь такие прожорливые...

– Заткнулся бы ты, а?
– рассердился Ланс.

Он прекрасно понимал, к чему ведет Перси, и не собирался дослушивать его слова до конца. Оставшуюся часть пути они проделали в молчании.

В лодке, которую Перси Теннисон оставил Нимвэй и Феликсу, имелась легкая съемная мачта с широким парусом. Благодаря этому обстоятельству подъем вверх по течению Адилонка не составил труда, и обратный путь в Столицу занял лишь первую половину утра. Ближе к полудню дракон и Нимвэй подошли к главным воротам города. Здесь Феликсу пришлось принять человеческий облик, чтобы пробраться за городские стены. Это удалось сделать вместе с толпой беженцев, прибывшей с острова Песков. От них Феликс и Нимвэй узнали, что остров Песков полностью разорен нападением ночных драконов, все его города и селения разрушены, а многие жители погибли.

Новости не прибавили девушке и дракону хорошего настроения. К тому же день был серым, опять шел дождь, что внушало тревогу.

– Либо заклинатели дождя еще не приступили к изменению погоды, либо это требует гораздо больше усилий, чем рассчитывала моя мама, - сказала Нимвэй, когда беженцы оживленным потоком заполнили улицы нижнего яруса, - Давай проберемся на четвертый ярус и узнаем, что происходит у нас дома.

– В доме какие-то гости, - удивилась Нимвэй.

Выглянув из-за угла здания на другой стороне улицы, она и Феликс увидели на обочине у ворот коляску со сдвижным верхом, запряженную парой серых лошадей. И коляска, и лошади имели очень нарядный вид, что указывало на прибытие в дом Локсли важной персоны. Калитку, ведущую через розарий в задние комнаты дома, Нимвэй и дракону открыла Лина, одна из маленьких сестер-близняшек.