– Экскьюз ми, – сказал капитан и, вытесняя меня и всех остальных за порог, попытался закрыть дверь. Я подставил локоть, и дверь глухо ударилась об него.

– В чем дело?! – зло выкрикнул Виктор. – Я сказал – немедленно очистить каюту!

– Господин Нефедов! – угрожающе произнес капитан и жандармским приемом вновь попытался выставить меня за дверь. Я торопливо разыскивал в своей душе благоразумие, но оно, как часто бывало в подобных ситуациях, куда-то запропастилось. Драки, по всей видимости, избежать было невозможно.

– Вот что, доктор! – крикнул я, отталкивая капитана и выходя на середину каюты. – И вы, Эдди! Сейчас вам все станет ясно. С госпожой Дамирой мы обменялись каютами, так как женщину не устраивала выломанная дверь. Об этом не знал никто. Повторяю: никто! В том числе и человек, который зашел сюда с монтировкой в руке, чтобы убить меня!

Госпожа Дамира сдавленно ахнула. Она была близка к обмороку и непременно упала бы, если бы уже не лежала.

– Вы поняли меня хорошо? – уточнил я, обращаясь одновременно и к капитану, и к Виктору. – В связи с тем, что на вашей яхте, капитан, никто не может гарантировать мне жизнь, я вынужден сам и всеми доступными мне способами бороться за нее. А потому я начинаю расследование происшедшего немедленно.

– Только за пределами этой каюты! – с вызовом ответил Виктор. – Моя мать больна и нуждается в покое! Еще раз прошу вас немедленно выйти!

– К сожалению, Виктор, я начну расследование именно с этой каюты, – ответил я.

– Не много ли вы на себя берете, частный сыщик? – с нескрываемым презрением спросил врач.

– Вы можете отказаться отвечать на мои вопросы, – предупредил я. – Но в таком случае я вынужден буду обратиться за помощью в полицию ближайшего порта, как переживший покушение на убийство.

– Виктор, я бы посоветовал вам ответить на его вопросы, – вмешался капитан. – Поверьте, так будет лучше. Меньше шума и ненужной нервотрепки.

– Я как-нибудь обойдусь без ваших советов, – ответил врач и поднес к губам матери стакан. – Выпейте, мама! Сейчас вам станет легче.

– Может быть, в самом деле лучше ответить на вопросы этого молодого человека? – обратилась к сыну госпожа Дамира, пригубливая стакан.

– Господи, что за народ! – с болью в голосе произнес Виктор и покачал головой. – Когда же вы оставите нас в покое?!

Я, потеснив собой капитана и генерала, вышел из каюты и прикрыл за собой дверь.

– Слушай! – сдерживая ухмылку, произнес генерал. – А может, эта дама тю-тю?

И он выразительно постучал себя пальцем по лбу. Я протиснулся к Алине.

– Не уходи пока, – шепнул я ей. – Мне понадобится твоя помощь.

Девушка, вопреки моему ожиданию, отреагировала странно.

– Тебе понадобится? – претенциозно ответила она и посмотрела на меня, как на тинейджера, зацикленного на рэпе и роликах, который случайно затесался в приличное общество. – Это ты, может быть, понадобишься мне.

«Вот тебе и союзница!» – разочарованно подумал я и тут же встретился взглядом со Стеллой, словно в капкан угодил.

– Ах, ах, ах! – произнесла Стелла, кидая презрительные взгляды то на меня, то на Алину. Свою обнаженную античную фигуру девушка упаковала в простыню, как в тунику. Вновь обуреваемая ревностью, она гордо повернулась ко мне крепким крупом и вульгарной походкой, копируя Алину, пошла к своей каюте.

– Слова, слова! – философски изрек Мизин, искоса провожая ее голодным взглядом. Затем, сладко потянувшись, он размашисто зевнул и умозаключил: – Полнейшая интерферентность [5] и холодность души! Да, Валера?

– Ну, с кого начнешь? – спросил генерал, почесывая тугой живот, выпирающий из-под пижамы. – Может быть, я буду протокол вести?

– Если я вам понадоблюсь, – сказал капитан, – найдете меня в рубке.

Он козырнул двумя пальцами и пошел по лестнице. Алина прогуливалась по коридору, глядя себе под ноги. Мизин сел на нижнюю ступеньку лестницы, просунул лицо между балясинами и стал комментировать:

– Так-с… На пожарном щите топора нет. Монтировки уже тоже нет. Остались лопатка и пила.

Из своей каюты вышел Виктор с небольшой кожаной коробкой в руке. Зайдя в седьмую каюту, он плотно закрыл за собой дверь, словно хотел сказать, что не желает никого видеть.

– Алина! – позвал я.

– Все в порядке! – ответила девушка, вскидывая вверх руку.

Я все-таки зашел в каюту, которая еще вечером была моей. Виктор накачивал грушу тонометра и не обратил на меня внимания. Госпожа Дамира голосом умирающей миллиардерши предложила мне сесть на стул, будто намеревалась зачитать относящееся ко мне завещание.