— Уже звоню по другому телефону. Наймем их соседку. Мы ей платим деньги уже два месяца. Она ходит домой к Нечипоренко и узнает для нас все новости. Жена Нечироренко ей доверяет. Такой «божий одуванчик». Сейчас скажу, чтобы организовали машину и привезли ее в больницу.

— Правильно. — Петровский знал про соседку и недовольно подумал, что сам должен был предложить такой вариант. Когда случаются похожие трагедии, потрясенные родственники больше доверяют знакомым людям, хватаясь за любую возможность.

— Действуй. — Он отключился и сразу набрал номер телефона Юлая Абуталиповича, а когда тот ответил, спросил: — Что у нас в Омске?

— Плохо, — признался Юлай. — Губернатор настаивает на личной встрече. Хочет обговорить все условия в случае поражения его кандидата.

— Какой у нас рейтинг?

— Фифти-фифти, никакой гарантии. В последний момент они смогут задействовать своих людей. В городах мы постараемся проконтролировать ситуацию, но в селах и поселках они вбросят дополнительные бюллетени, и мы ничего не сможем сделать. Правда, во второй тур наш кандидат все равно гарантированно проходит. Хотя, конечно, было бы лучше, если бы он набрал больше голосов, чем его соперник. У того может оказаться мощная поддержка. Особенно в рабочих поселках, где этого директора комбината хорошо знают. Впрочем, Бронштейн обещает, что все будет в порядке.

— Что предлагаешь делать?

— Нужно лететь в Омск. Я знаю, что в Курске у тебя тоже важное дело, но если мы упустим Омск, то потеряем «Финойл». А они наши крупнейшие заказчики. Ты помнишь, сколько они нам заплатили в прошлом году?

— Я могу не успеть, — глянул на часы Петровский. — Из Курска до Омска напрямую не добраться. Может, ты полетишь вместо меня?

— Губернатор не будет разговаривать ни с кем, кроме тебя, — возразил Юлай. — Ты у нас известная личность, про тебя в газетах пишут, на телевидении твое мнение спрашивают. Меня он даже не примет.

— Сукин сын, — зло отреагировал Петровский. — Ведь специально ждал до последнего дня, чтобы начать торговаться. Может, мы все-таки сумеем протолкнуть вашего кандидата? В общем-то у Леонида Исааковича осечек никогда не было. Леонид Исаакович Бронштейн по праву считался ведущим специалистом их аналитического агентства. Он вернулся из Америки еще семь лет назад и с тех пор работал консультантом в «Миллениуме». Бронштейн был гражданином Советского Союза, родился в Одессе и жил там до восемнадцати лет, после чего переехал в Москву и поступил в МВТУ имени Баумана. Получив высшее образование, несколько лет работал пo специальности, а затем эмигрировал в Соединенные Штаты. Это было в восемьдесят втором году, когда перемены в обществе казались невозможными.

Леонид Исаакович прожил в Америке четырнадцать лет, сумел получить американское гражданство и создать небольшую рекламную фирму. Дела у него шли неплохо, но в начале девяностых он переключился на новых советских миллионеров, которым требовалась консультация по финансовом вопросам в Америке. А через несколько лет Бронштейн перевел свой бизнес в Москву. Именно тогда Петровский с ним и познакомился. Леонид Исаакович получал за свои услуги очень много, больше всех остальных сотрудников «Миллениума», вместе взятых. Его гонорар составлял от ста тысяч до полумиллиона, но Петровский считал сотрудничество с ним весьма выгодным. Он стоил таких денег, гарантируя прохождение любого кандидата. А кроме того, казался неистощимым на всевозможные выдумки.

— Бронштейн тоже считает, что ты должен прилететь в Омск, — безжалостно сообщил Юлай.

— Иногда я думаю, что у тебя нет нервов, — пробормотал Петровский. — Мог бы мне этого и не говорить.

— Позвони ему, — посоветовал Юлай.

— Ты же знаешь, он не любит, когда его дергают.

— Двадцать минут назад он сам мне звонил. Я думал — ты еще летишь, не хотел тебя

беспокоить.

— Я включил телефон в самолете, — сообщил Петровский, почувствовав, что их закачало еще сильнее. — Надеюсь, с этим корытом ничего не случится.

Он набрал номер Бронштейна и подождал, когда тот ответит. Годы, проведенные Америке, сказались на речи Леонида Исаковича — он говорил по-русски с заметным акцентом.

— Добрый вечер, Леонид Исаакович, — начал Петровский, услышав знакомый голос.

— Здравствуйте Святослав Олегович, звонил к вам в Москву, но Юлай Абуталивич сказал, что вы вылетели в Курск. Пытался перезвонить по вашему мобильному, он был отключен.

Я отключил его, когда мы взлетали, — пояснил Петровский, — а сейчас включил.

— Еще в самолете? — ужаснулся Бронштейн. — Это очень опасно. Может, мы поговорим, когда вы сядете?

— Мне разрешили разговаривать, — соврал Петровский, покосившись на двух стюардесс, скромно сидящих в конце салона. — Зачем губернатор хочет со мной встретиться?

— Чтобы поторговаться, — коротко ответил Леонид Исаакович. — Очевидно, понимает, что его кандидат может проиграть. Дело в том, что его директор — весьма непопулярная личность в рабочих поселках. С одной стороны, он, конечно, играет роль отца-благодетеля, раздавая продукты и пайки пенсионерам, а с другой — мы запустили слух, что деньги за эти «подачки» вычитаются из фонда заработной платы комбината и фонда социальной защиты. В общем, люди получают продукты и ругают своего директора.