– Я сказала, что аппаратуру, ящики-то были от «Сони». Да, никто не знал и не видел.

Ясно, никто ничего ни ухом ни рылом, а врача-то хлопнули. Можно было бы ведь и просто квартиру ограбить! А уложить выстрелом Вову не означает завладеть богатством в виде антикварной коллекции!

Но тем не менее при наличии таких вот недешевых вещичек в квартире человека не могут убить просто так! Да, покамест у Татьяны Александровны Ивановой в голове небольшой затор. У покойного, помимо этого антикварного хлама, еще и куча брошенных женщин за спиной, и какие-то там должники – словом, мотивов для его убийства могло быть предостаточно, а также и желающих хоть отбавляй. Есть от чего вскипать мозгам несчастного детектива!

Если, конечно, виной всему бабушкино наследство, то у Сони есть все основания волноваться и за себя, и за сына. Да, дело серьезное... И пора мне уже как можно скорей его разрешать, чтобы не произошло еще что-нибудь похуже. Я собирала в кучку разбежавшиеся в разные стороны мысли, и одну из них, очень важную для меня, никак не удавалось додумать до конца. В голове почему-то вертелось слово «наследство».

– Теперь это все твое? – спросила я Соню, обводя рукой комнату, имея в виду, конечно, бабушкины игрушки.

– М-мое, – неуверенно сказала она. – И моего сына. Ох, боюсь я, боюсь! Не знаю, что теперь и делать. Продавать это страшно, жить с этим еще страшнее!

Да, стервозная на вид красавица Соня оказалась явно не в силах справляться с таким вдруг навалившимся грузом. Что ж, ее можно понять. Ей вполне хорошо жилось среднеобеспеченной жизнью в уютном гнездышке со спекулирующим мужем и любовничком под бочком, а свалившееся бог весть откуда странное и непонятное богатство плюс потеря мужа, конечно, вышибает из колеи. Значит, теперь у нас Соня владелица сокровищ. И Сонин сын...

Она прервала мои размышления приглашением выпить кофе и покурить, каковое я не без удовольствия приняла. Дверь в сокровищницу заперлась на ключ, который был упрятан в коробочку с нитками на полке.

Я убедительно попросила Соню никого ни за что домой не водить и с любовником не встречаться, на что она возмущенно возопила:

– Что?! Да что я, не в своем уме, что ли? Да ноги ничьей здесь не будет! Теперь главное – выяснить, кто сделал это... С Вовой... Если это не связано с этими бабкиными штуками – то еще полбеды, как-нибудь придумаю, как от них получше избавиться. А если... но не может быть. Лично за себя я ручаюсь – от меня никто узнать не мог. Да, был у меня любовник. Но, клянусь тебе всем на свете, он ни разу здесь не был и понятия не имел об этих вещах!

– Как давно у вас с ним начались отношения?

– Да с полгода назад... – задумчиво сказала она.

Да, и «бабкины штуки» здесь как раз полгода. Если она не говорила Абзацу, то как он мог узнать про эти цацки? Да и знает ли?

Вот что предстоит мне срочно узнать. Абзац – подозреваемый номер один. Но надо вспомнить и о других.

За чашечкой кофе и сигареткой я выслушивала Сонины рассказы о Володиных должниках. Дело выглядело примерно таким образом: заработав на торговле аппаратурой некоторые деньги, Владимир отдал их двум приятелям-коммерсантам под хорошие проценты. Проценты и тот и другой вовремя вернули, а вот основные суммы – пять и семь тысяч долларов – пока не вернули и, по словам Сони, «компостировали мозги».

После свалившегося как снег на голову наследства Володя даже махнул рукой на эти долги, но, конечно, получить их обратно не отказался бы. При этом Соня никак не могла себе представить, чтобы один из должников мог совершить убийство.

Один – Тимошин Александр – приличный семейный человек, не очень удачливый бизнесмен, всеми и всегда напаренный и облапошенный. С него были взятки гладки.

Второй – Бурдовский Сергей – был темной и мрачной фигурой, непонятно чем занимался и ранее очень с Володей Целиковым дружил, а потом, как это нередко бывает, «деньги раздружили».

От Сони я получила точные адреса обоих товарищей, а также адрес бывшей Володиной жены. Узнала я, что она заведует большой джинсовой секцией в известном магазине.

На этом наша беседа и исчерпалась, так как позвонила Сонина мама и безутешной вдове срочно потребовалось идти к горюющему скопищу родственников и взваливать на свои хрупкие плечики весь груз организации похорон и прочего.

Мне оставалось только упросить ее напоследок быть предельно осторожной, никуда носа не совать, одной не ходить, сына держать у бабушки. Она клятвенно пообещала мне с соседом не общаться, а для обеспечения охраны ходить пока по улице в сопровождении двоюродного брата.

И я покинула ее квартиру, размышляя обо всем подозрительном Володином окружении, из которого почему-то вдруг стала настойчиво выдвигаться вперед Света. Та самая, от которой он вышел и нашел свою смерть.

Чуяло мое сердце, что именно эта темная лошадка занимала в данном забеге лидирующие позиции... Абзац и Света сразу же начали терзать мою душу смутными сомнениями. И если насчет Абзаца мое мнение и может быть сильно предвзятым, то эта Света, лично мне ничего плохого не сделавшая, все же наполняет сердце недоверием.